Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1938—1945). Том второй - Иван Стодола
не знаю, есть ли знатные дворяне
и что за люди нынче на земле.
Быть может, короли, как прежде, ездят
в каретах золотых с упряжкой белых
прекрасных лошадей.
Дорожки парков
песком посыпаны.
И лебеди скользят
по зеркалам озер.
А кавалеры
галантно шепчут пылкие признанья.
Быть может, вечером Ромео где-то
свою Джульетту под балконом ждет?
В роскошных замках, в освещенных залах,
опять балы и дамы в кружевах.
Опять звучат гавот и менуэт,
и девы нежные пленительным поклоном
дают согласие на приглашенье к танцу.
Все так же рдеют щечки у красавиц,
в их глазках обещание любви,
и столько веры, преданности, неги…
Не знаю, есть ли ныне короли,
но есть любовь, я это знаю твердо,
ведь без любви нет жизни на земле.
Г р а ф и н я А н н а.
Вот самый непосредственный ответ.
У юности есть право — быть наивной
и есть обязанность — быть чуждой размышленью,
зато она смелее и сердечней.
Ах, Сильвия, вся наша жизнь — привычка,
и то, что ныне кажется прекрасным,
пройдет, увянет, как осенний лист.
Не знает молодость, сколь мудр создатель,
что вместе с жизнью подарил нам смерть.
Искать любовь? Зачем, о боже мой?
И ждать, когда придет твой кавалер,
тот, благородный, умный, чистый, верный…
Да он хорош всего лишь оттого,
что ты его так любишь. А Ромео…
(шепотом Сильвии)
возможно, чтобы избежать простуды,
под старость любит ноги греть в воде…
Г р а ф Р и х а р д.
Сударыня…
Г р а ф и н я А н н а.
Представь себе картину:
он охает и трет их полотенцем —
такие красные…
Г р а ф Р и х а р д.
Как это низко!
Г р а ф и н я А н н а.
Когда же, Сильвия, его уста
разверзнутся — словам вы ужаснетесь!
Увы, мужчины — жалкие созданья.
Мир не изменится. Пока живут мужчины,
в нем будут все мужские недостатки!
Г р а ф Р и х а р д.
А женщины! Все, что сейчас скажу,
старательно, мой сын, на ус мотай.
Невинней ангела красотка с виду,
глаза — две вишенки, как тополь — стан.
Ну прямо — облачко, родник чистейший!
Ухаживаешь, носишь ей цветы…
О счастье! Любит, любит!!! Лишь потом
узнаешь истину. Мужчина есть мужчина.
Но женщина — не женщина, а дьявол.
Г р а ф и н я А н н а.
О Рихард!!!
Г р а ф Р и х а р д.
Есть такие, что храпят!
Г р а ф и н я А н н а.
О Рихард!!!
Г р а ф Р и х а р д.
Или бродят по ночам!
Г р а ф и н я А н н а.
О Рихард!!!
Г р а ф Р и х а р д.
Иногда проснешься — видишь:
она по дому бродит, словно призрак,
не отрывая взгляда от луны,
глаза горят, вперед простерты руки…
Лежишь и ждешь, когда она споткнется
и криком ужаса весь перебудит дом…
Г р а ф и н я А н н а.
Довольно!!!
Г р а ф Р и х а р д.
Или думаешь о чем-то,
в постели лежа. Тишина вокруг.
Порою скрипнет где-то половица,
глаза слипаются, вот-вот уснешь…
Г р а ф и н я А н н а.
Довольно, Рихард! Хватит!! Прекрати!!
Г р а ф Р и х а р д.
…вдруг вопль тебя отчаянный разбудит,
такой, что прошибет холодный пот.
Подумаешь — зарезали кого-то!
А это ангел твой кричал во сне!
Г р а ф и н я А н н а (холодно).
Какой позор!
Г р а ф Р и х а р д.
Пожалуйся — попробуй.
Г р а ф А л ь ф р е д.
Торжественно пред вами я клянусь…
(Словно для присяги, поднимает руку.)
М а р к и з а С и л ь в и я.
И я даю торжественную клятву…
(Тоже поднимает руку.)
Г р а ф А л ь ф р е д.
…что не женюсь…
М а р к и з а С и л ь в и я.
…и замуж не пойду.
Г р а ф Р и х а р д.
Еще не кончил я. Хочу добавить,
что ныне нет мужчин, а есть рабы.
Героев нет — наемники остались,
покорные чужой капризной воле.
Не думайте, что по приказу женщин
мы проливаем кровь свою. О нет!
Мы только им стремимся угодить,
ведь женщины извечно жаждут славы,
а ты, мужчина, славу добывай…
Мир не изменится, мой Альфред дорогой,
пока есть женщины! А где их нету?
Г р а ф и н я А н н а (смиренно).
О, вы несносны, граф! Вы грубиян!
Как я ошиблась, давши вам согласье!
Сам принц Альберт, сам герцог д’Арканзас,
Мне замок свой и руку предлагал.
Г р а ф Р и х а р д.
Я это слышу чуть не каждый день.
Мужчин я знаю, милая супруга,
и славный принц, сей герцог д’Арканзас,
решительно был недостоин вас…
Г р а ф и н я А н н а.
Довольно, граф. Я слушать не желаю.
Г р а ф Р и х а р д.
Ведь принц Альберт, скажу вам…
Г р а ф и н я А н н а (холодно от него отвернувшись).
Барнабаш!
Графиня Анна удаляется, граф Рихард, граф Альфред и маркиза Сильвия застывают в учтивом поклоне.
Барнабаш берет подсвечники, его лицо меж ними вновь выглядит жутковато.
Б а р н а б а ш (останавливаясь в дверях). Д-д-д-д…
Г р а ф и н я А н н а.
Я знаю все. К чему так много слов?
Ты «доброй ночи» мне хотел сказать?
(Уходит.)
Г р а ф А л ь ф р е д (после паузы).
Но мой вопрос остался без ответа…
Г р а ф Р и х а р д.
В заклад
