Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1938—1945). Том второй - Иван Стодола
Как тяжко расставаться мне с Парижем —
здесь даже перекупщики галантны!..
С т а р ь е в щ и к.
Прелестной чужестранке я желаю
наиприятнейших воспоминаний!
Похоже, собрались вы далеко.
Об этом говорит голубизна,
взирающая вашими глазами.
Е л е н а.
Карловы Вары — свет не ближний…
С т а р ь е в щ и к.
Не в Африке ли это?
Е л е н а.
Немного ближе.
Однако что ж вы мне дадите
в уплату за мое имущество?
С т а р ь е в щ и к (протягивает ей кольцо).
Пустяк!
Но он любой из женщин кстати.
Е л е н а.
Кольцо! Мое кольцо!
С т а р ь е в щ и к.
Отныне — ваше.
Е л е н а.
Мое колечко обручальное!
Но к вам-то как оно попало?
По правде говоря, я некоторое время
прекрасно обходилась без него.
Вы, может быть, из рыбьего брюшка
колечко извлекли? А может, это — сон?
С т а р ь е в щ и к.
Его мне только что вручил какой-то горемыка,
с отчаянья готовый застрелиться.
Е л е н а.
Ах!..
С т а р ь е в щ и к.
Вручил в обмен на пистолет.
Что делать?! Се ля ви![5]
Е л е н а.
Красивый?
С этакой особинкой?
И вроде бесхарактерный, пугливый?..
С т а р ь е в щ и к.
Все совпадает и не совпадает…
Е л е н а.
Зачем я от него ушла?!
Ведь он же мог исправиться…
Ах, если он герой, то он меня разыщет
хоть на краю земли…
С т а р ь е в щ и к.
Коль скоро он еще не мертв, то, может,
и догадается вас разыскать…
Е л е н а.
Мертв…
(Всхлипывает.)
Андреас!
С т а р ь е в щ и к (подходит к ней).
Вы любите его, мадам.
Е л е н а.
Возможно.
С т а р ь е в щ и к.
А если его нет уже в живых?
Е л е н а.
Тогда — люблю наверняка!
Д я д я С о к р а т (появляясь).
Еленка, все готово! Время ехать!
А чтобы транспорт нас не задавил,
приставим к уху слуховую трубочку!
Е л е н а.
Прощайте, сударь!
А если встретите того мужчину…
Д я д я С о к р а т.
Вниманье обратите на́ уши!
Е л е н а (всхлипывая).
Прощайте!
(Уходит с дядей Сократом.)
А н д р е а с (сдергивает маску старьевщика).
Вот до чего довели страстишки красавца мужчину!
(Обращаясь к манекенам.)
Лишился сокровища я… И в этом вы, куклы, повинны!
Жертва собственного легкомыслия, угодил я в свои же силки.
Жаннета, Луиза, Мария, Кики!..
По-дурацки живя, мудреца из себя я корчил,
вас, кокетки, испортил — и сам не избегнул порчи.
Вот он, я, перед вами — нет ни воли, ни сил, ни души.
Вылюбили вы меня, душу опустошив.
Вертопрахи подобны руинам… Верность — нет ничего дороже!
Сердцу хочется большего, чем рассудку — спесивцу, вельможе.
Сердце меньшим довольствуется, чем глаза.
От Елены я не отрекусь. Черт возьми, неужели — слеза?..
Вот, вот когда люблю! Ты усомнишься, верно.
Но я тебя найду и снова в пламя ввергну.
Затменье ли нашло? Осознан ли твой шаг?
Начало — просто блеск! Финал, увы, сплошал…
Но я не отступлюсь. Счастливо! Я по следу
на воды карловарские приеду.
Герой, игрок — таким тебе я нужен… Что ж,
один тут выход — фальшь, притворство, ложь, ложь, ложь!
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Колоннада в Карловых Ворах. Киоск с цветами и прохладительными напитками. Рядом — газетный киоск. За киосками — садовая скамейка. В глубине сцены — часть музыкального павильона. Справа — терраса курортной виллы. Рекламный щит. Клумбы. Солнечный день, около пяти пополудни.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
На высокой террасе за столиком сидят Е л е н а, Б е н ь я м и н и д я д я С о к р а т. Они закусывают ветчиной, разложенной прямо на бумажке.
Б е н ь я м и н (отряхивая руки).
Ну чем не комфортабельная жизнь!
Никто не бьет тарелок, благо нет их…
(Скомкав бумажку, бросает ее на тротуар.)
Порядочек и чистота —
вот что всего важней в хозяйстве!
Е л е н а.
А главное, у нас
надежно обеспеченное будущее!
Д я д я С о к р а т.
Всегда подозревал в себе актерские таланты
и петь куплеты с юности мечтал.
Б е н ь я м и н (встает).
Итак, генеральная репетиция начинается!
Дамы и господа, позвольте представиться —
трио эксцентриков!
Е л е н а.
Мы выступаем в баре, но меня
не принимайте за барменшу.
Д я д я С о к р а т.
Прошу, маэстро!
Несколько тактов увертюры.
Е л е н а, Б е н ь я м и н и д я д я С о к р а т (становятся в ряд и поют).
Три куплетиста,
эквилибриста
с улыбкой на лице
шли — трали-вали,
им все кивали —
мое почтень-
ице!
Весь город залит,
валом народ.
Дождит, но в зале
невпроворот.
Любые муки
милее скуки,
да, да, эксцентрик не соврет.
Дождь — лодочки галош.
Чай — сахару кладешь.
Актерство маску любит.
Кунштюки для кино,
артист — для сцены, но
души не видят люди!
В душе любовь свою
ревниво я таю,
как инок под сутаной.
Да, господа, у нас
душа не напоказ,
я сердце-мышку ловить не стану!
Д я д я С о к р а т.
Генеральная смахивает
