Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген
П а н и К о с т а р о в и ч (молча, в тяжелом раздумье, следит за ней, вдруг). Подойдите сюда, Франтишка… сюда… ко мне.
Франтишка нерешительно подходит, явно удивленная.
(Берет ее за руку.) Послушайте… Может, закончим все по-хорошему? Как-нибудь уладим.
Ф р а н т и ш к а. Что улаживать? В этом доме я потеряла все… навсегда проиграла. Как тут уладить? Вы ведь знаете, сударыня, кем был для меня Риша четыре месяца тому назад и кем он мне сейчас…
П а н и К о с т а р о в и ч. Именно поэтому. Отомстите ему! Не уходите отсюда! Не покидайте добровольно поля битвы! Я тоже хочу им отомстить. Останьтесь — наперекор сыну, наперекор будущей снохе! (Жмет руки Франтишке; хватается за нее, как тонущий за соломинку.) Я к вам буду относиться совсем иначе. Вы будете не служанкой, а моей компаньонкой. Буду вас лелеять. Отомстим вместе… им, подлым…
Ф р а н т и ш к а (печально качает головой, улыбается бледной улыбкой, из глаз катятся слезы). Я не умею мстить, сударыня. Не смогу сделать то, что вы желаете. У меня сердце разорвалось бы. Я простая деревенская девушка и не разбираюсь в таких тонкостях жизни. Разрешите мне уйти и в смирении, одиноко и скромно, пережить все, что мне дал этот дом.
Звонок в дверь.
Не возвеличивайте меня — я была и есть только служанка на все про все. (Идет открыть дверь.)
Пани Костарович бессильно опускается на стул.
Г о л о с А л е ш а (в прихожей). Франтишка, я решил сам отнести ваш чемодан в новую квартиру.
Ф р а н т и ш к а. Это невозможно, молодой пан…
А л е ш (входя в кухню). Нет, нет, вполне возможно, Франтишка. (Увидев мать.) Добрый день, мама! Видите, как я оделся? (На нем повседневная одежда, на голове кепка, в руке лямки, на которых носильщики носят груз.)
Ф р а н т и ш к а. Нет, нет, ни за что не позволю…
А л е ш. Не возражайте, это бесполезно. Обожаю физический труд. Он прекрасен. Тебя сразу охватывает спокойствие, и в голову приходят радостные мысли. Святое дело. Шапку долой перед ним! (Ставит чемодан на стул, примеривает лямки на себя и на чемодан.) Как чудесно носить бремя своих близких. Я сейчас такой здоровый, такой сильный, что мог бы взвалить на себя скорбь всего мира. Да здравствует здоровье, сила и братство! С тех пор как я перестал заикаться, я стал могучим, как исполин. (Выпрямляется и идет к двери с чемоданом на спине.) А ты, маман, на меня не сердись. Ничего не поделаешь. Я первый раз в жизни немного счастлив. Может, это тебя утешит?
Пани Костарович молчит.
Ф р а н т и ш к а (бежит в прихожую, распахивает перед Алешом двери, закрывает их за ним и возвращается в кухню. Надевает пальто, шапочку и вязаные перчатки). Прощайте, сударыня… (Медленно уходит.)
П а н и К о с т а р о в и ч (сгорбившись сидит на стуле, тупо уставившись перед собой; затем вскакивает и начинает все быстрее и быстрее бегать по кухне, иногда топая ногой; подходит к шкафу, хватает стакан, бормочет). Ришин… пил из него, когда был мальчиком… (Бросает на пол. Хватает чашку.) Ришина… с детских лет… (Бросает на пол, затем вновь опускается на стул, тяжело вздыхает. Поднимает голову, по лицу ее катятся две маленькие скупые слезы.)
З а н а в е с.
Владимир Гурбан-Владимиров
СУГРОБЫ
Драма в трех действиях
V. H. Vladimírov
ZÁVEJE
Vladimír Hurban Vladimírov. Hry. Bratislava, Tatran. 1974.
Перевод со словацкого Р. Тугушевой.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ОТЕЦ.
МАРТИН, его сын.
КАТУША, жена Мартина.
ЯНКО, кузнец.
МАРА.
ДЮРО, слуга.
Действие происходит в доме отца, зимой, в течение восьми дней.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Богато обставленная деревенская комната. Предпоследний день года. За окном на замерзшую землю падает снег; вскоре он заносит все вокруг.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Ж е н а, о т е ц.
Ж е н а сидит за столом и что-то ест; через некоторое время слышно, как в сенях кто-то стряхивает с сапог снег.
О т е ц (входя в комнату). Не можешь подождать до ужина? (Раздеваясь.) Во дворе снегу по колено, к дому не пробраться. Другие хозяйки на улице с лопатами, а наша за столом пирует. Где Мартин?
Ж е н а. К кузнецу пошел, сразу после обеда. (Неуверенно.) Я не знаю, но он мне сказал, что готовит сани на Новый год.
О т е ц (с жестом недовольства). Ах, у него ведь тоже на уме одни забавы. К кузнецу? Это к которому же? Неужели к Янке?
Ж е н а (опускает глаза). Да.
О т е ц. Да ведь он самый дорогой мастер в деревне. И именно к нему пошел. Это ты ему, наверно, насоветовала — ну, тогда, может быть, из дружбы к тебе он сделает нам подешевле. Ах, как же нам хорошо! Ну правда, сани вот починят. Гм, будете на санях кататься! В самом деле. А у меня голова идет кругом. Правильно злые люди говорят: «Пусть лучше за своим домом смотрит, а не за округой». Вот, Дюро от меня уходит на Новый год, нужно слугу искать. А где нынче найдешь надежного слугу? Когда даже домочадцы ни о чем не беспокоятся. Все — бездельники. Только и смотрят, как бы хозяина обобрать. Подумай, просит прибавить пятьдесят золотых{63}. За пятьдесят золотых я когда-то держал слугу целый год! Да что там, все равно мне без него не обойтись. Ты ведь не можешь работать. А Мартин тебе в этом помогает. Господи, что за дом: хозяйка бездельничает, работа стоит. До каких пор мне терпеть это?
Ж е н а. Ради бога, не колите мне вечно глаза моей слабостью! Разве я виновата? (Сквозь слезы.) Я больная, вы это знаете. (Слегка строптиво.) Найдите себе служанку и понукайте ею!
О т е ц. А, вон оно что. Мало того, что приходится нанимать людей в страду, так еще и сейчас. Чтобы немного сгрести снег? Или, может, соседку позвать, чтобы она мне и супу наварила? Ведь в самом деле, стыдно было признаться, а пришлось. Сейчас встретил Мару и рассказал ей всю правду, что я с рождества почти ничего горячего не ел. А она, добрая душа, сразу предложила прийти нажарить пирожков. Ах, как мне хочется горячих пирожков с повидлом!
Ж е н а (обиженно). Значит, вы позвали тетку Мару? Мне вы не говорили, что хотите пирожков, а перед теткой Марой вам захотелось! Теперь разговоров не оберешься. А вот видите, отец, я тоже думала об этом и приготовила немного муки. Я же знаю, что нужно на Новый год.
О т е ц. Ну конечно! Что касается еды, тут ты шустрая.
