Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген

П а н и  К о с т а р о в и ч (бессильно опускается на стул; закрывает лицо ладонями, содрогается от рыданий). Quel outrage![141] Так вел себя со мной он, мой Риша! Мой бог… мое солнце… и он под пятой у этой ужасной девки… одурманенный ею… опьяненный… ничего не видящий… слепой.

В парадных дверях поворачивается ключ, и появляется  Ф р а н т и ш к а  с корзиной сухого белья.

Ф р а н т и ш к а. Целую руку, сударыня. Вот ваше сухое белье, которое позавчера велели мне срочно выстирать. Прокатать и выгладить его уже не успею — это сделает новая служанка. Мне еще надо сходить в подвал с ведрами за углем. Хочу оставить все в полном порядке, чтобы меня не поминали лихом.

Пани Костарович, уставившись в пол, молчит.

Ф р а н т и ш к а, схватив ведерко для угля, стоявшее у плиты, убегает в прихожую; слышно, как она берет другое ведро и закрывает за собой входную дверь.

П а н и  К о с т а р о в и ч (думает только о Рише). Так меня унизить! А его дерзкая шлюха языкастее самой злобной базарной бабы. Не хватало бы еще объявить о свадьбе в газетах: Анча Бартикова, дочь батрака, а может, и пастуха из Нижней Тршебани, и Риша Костарович, заместитель генерального директора земельного банка Чехословакии, извещают о своей свадьбе. У пражского общества глаза на лоб полезут… Вот будет tableau![142]

Звонок у двери. П а н и  К о с т а р о в и ч  берет себя в руки, идет в прихожую открыть дверь.

Г о л о с  А л е к с а н д р а (в прихожей). Целую руку, пани Гелена.

П а н и  К о с т а р о в и ч (растерянно). А, пан деверь. Добрый день, пан Лекса.

А л е к с а н д р (входит в кухню). Разрешите, пани Геленка, только на минутку. Франтишка давала мне на хранение свои сбережения — пришел вернуть их и принес, ей книжки на память — «Крест у ручья»{59}, «Букет»{60} и стихи Неруды{61} и Махи{62}… Она любит стихи. Чтобы не скучно было одной в первый день. Вы, конечно, не станете возражать.

П а н и  К о с т а р о в и ч. Безусловно, нет. Я никогда не возражала против рыцарских поступков мужчин.

А л е к с а н д р (склоняется над чемоданом и что-то укладывает в него). Спасибо. Так. Деньги и книжки лучше положить на дно, чтобы не выпали… Это я всегда ценил в вас больше всего. Вы хотя и не вступили в наше социальное рыцарство, не одобрили его, но по крайней мере не препятствовали нам в этом, не так ли? Ни мне, ни Алешу, ни (подчеркнуто) Рише…

Пани Костарович вздрагивает, как от удара.

(Укладывает в чемодан вещи с пола.) Так. Надо немного помочь этой девочке. Она заслужила. Ну а вообще, пани Гелена, дела у нас идут хорошо, не так ли? Во всем везет? Мечты о восходящей линии нашего рода, слава богу, скоро осуществятся, не так ли? Мы неустанно завоевываем новые позиции в мире финансов и экономики… и в обществе. Не так ли?

П а н и  К о с т а р о в и ч (смущенно). Ну, не то чтобы слишком… Жизнь всегда дает понемногу, прежде чем полностью вернет свой долг.

А л е к с а н д р (продолжая укладывать вещи Франтишки). Да, чтобы не забыть: кажется, могу поздравить? Минут пять тому назад видел на улице… вернее, встретил в дверях дома Ришу с какой-то молодой дамой. Шли под руку, такие счастливые, так влюбленно смотрели друг на друга, что я сразу подумал: это жених и невеста, которых только что благословила матушка…

Пани Костарович молчит, кровь бросилась ей в голову.

И, как я слышал, невеста Риши — землячка нашей… надо уже говорить — бывшей нашей Франтишки?

П а н и  К о с т а р о в и ч (взрывается). Вы, всеведущий дьявол! Пришли мучить меня? Пришли полюбоваться несчастной матерью, которой сын разбил мечты всей ее жизни! (Становится против Александра.) Тогда глядите! Глядите на меня — униженную! Наглядитесь досыта на мое измученное лицо!

А л е к с а н д р. Ошибаетесь, пани Гелена. Я далек от этого. Если бы ваша мечта осуществилась, это было бы мне противно, а теперь, когда она разбита и перед вами лежат только ее осколки, мне ее жаль… а главное, жаль вас, ибо вы обожали свою мечту, лелеяли ее, вспоили своей кровью, как самое дорогое дитя. В конце концов, это была только человеческая мечта, хотя и не очень возвышенная…

П а н и  К о с т а р о в и ч (с искрой надежды). Как? Вы хотите уговорить Ришу отказаться от этого безрассудного брака?

А л е к с а н д р (с мягкой улыбкой). Вы меня не поняли, пани Гелена. Я не считаю этот брак неравным, как кажется вам, — наоборот. Я имею в виду нечто другое… Не думаете ли вы, пани Гелена, что кроме вас и у других есть свои мечты? И что эти мечты требовали и требуют бережного отношения со стороны окружающих… и, в частности, с вашей? Чтобы люди были взаимно внимательны к мечтам и чтобы наши мечты заслуживали такого бережного отношения… не кажется ли вам, пани Гелена, что в этом и заключается цивилизация?

П а н и  К о с т а р о в и ч. Перестаньте мучить меня! Я не так виновата, как вы думаете! Видно, в моей груди торчал какой-то мерзкий шип, который я всегда чувствовала и который неустанно гнал меня все дальше и дальше, все вперед — не ради меня, а ради моих детей, моего рода!

А л е к с а н д р. Шип, который гнал вас всегда, сам по себе не был так мерзок. Мерзка низость, когда тот, которого он подгонял, идет по пути, где попирает права своих ближних. (Пристально смотрит на нее.) Не кажется вам, пани Гелена, что в этом доме было растоптано больше чем мечта, мечта чистой души, — ее святое право на материнство?..

П а н и  К о с т а р о в и ч (закрывает лицо руками). Не мучьте! Не знаю, что вы имеете в виду! Это меня не касается, но… видимо… Риши. Это его дело. Я тут ни при чем.

А л е к с а н д р. А я — тем более. Это дело вашей совести. Я склоняю голову перед вашей окровавленной мечтой и — всего хорошего. (Уходит.)

П а н и  К о с т а р о в и ч (в тяжелом раздумье, собираясь с силами, ходит по кухне). Нет… пет… Не уступлю. Хотя бы отомщу им. Нет… так легко я не сдамся. Выдержу бой, который мне навязали, пока смогу шевельнуть пальцем…

Открывается дверь. Слышно, как  Ф р а н т и ш к а  тащит два ведра с углем, одно вносит в комнату, с другим входит в кухню.

Ф р а н т и ш к а (ставит ведро к плите). Вот ключ от подвала, сударыня, этот — от чердака, а тут — от главной двери. Вот и все, что вы мне давали.

Пани Костарович молча берет ключи.

(Пробует мясо и картошку на плите.) Обед готов. Подавать на стол?

П а н и  К о с т а р о в и ч. Нет, Франтишка. Сегодня совсем нет аппетита.

Ф р а н т и ш к а. А может, придет… пан сын.

П а н и  К о с т а р о в и ч. Нет, с сегодняшнего дня Риша со мной не обедает. Поешь сама.

Ф р а н т и ш к а. Мне и кусок