Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1938—1945). Том второй - Иван Стодола

Марта забивается в угол дивана.

Л ю д в и к. Послушайте, милостивая пани, почему вы меня вдруг испугались?

М а р т а. Не приближайтесь ко мне!

Л ю д в и к. Мы с вами так мило танцевали. Вы были довольны сегодняшним вечером, но стоило вашему мужу пригласить меня к себе, как вы стали неприветливы. Чем я вам не угодил? (Подходит к ней.)

М а р т а. Уйдите! Или я… (Вынимает из-под подушки маленький револьвер.)

Л ю д в и к. Кого? Меня или себя?

М а р т а. Себя. Я не допущу, чтобы он насильно толкнул меня в чужие объятия, а по вашему поведению он явно понял…

Л ю д в и к. Вы думаете? Понял, что… вы мне нравитесь? Но это вовсе не означает, что я способен на какую-нибудь бестактность по отношению к вам. Взгляните на меня — разве я могу обидеть женщину? И особенно — вас. Я вижу, какие у вас грустные глаза, и не хотел бы сделать их еще более грустными. Дайте сюда ваш револьвер! (Берет револьвер из ее рук.) И из такого револьвера вы намеревались покончить с собой? Но ведь он даже не выстрелит! Вы хоть обращаться с ним умеете?

М а р т а. Прошу вас, верните мне револьвер. Я знаю, сегодня он не понадобится, но, может быть, завтра… Я купила его две недели назад. Когда была на грани отчаяния. Говорю вам об этом, потому что доверяю.

Л ю д в и к. Доверяете?

М а р т а. Весь вечер вы вели себя как порядочный человек.

Л ю д в и к. И этого для вас достаточно? Немного же вы требуете от мужчины!

М а р т а. Для меня и такое редкость.

Л ю д в и к. Если я не ошибаюсь в своих догадках, вам часто приходится быть приветливой с людьми, вызывающими у вас отвращение. И вы боитесь, как бы кто-нибудь из них…

М а р т а. Да. Но вы не такой… И потому я скажу вам все: не оставайтесь здесь, не садитесь с ними за карты! Уходите! Это шулеры, и мой муж — тоже. Они оберут вас до нитки.

Л ю д в и к. А вы у них вроде приманки?

М а р т а. Нет, нет… а впрочем, что-то вроде этого. Вы правы. Но я сопротивляюсь, как могу. В последнее время все, казалось, шло к лучшему, мой муж уже возвращался к честной коммерции, но вы так много с ним говорили о картах…

Л ю д в и к. Я же, в конце концов, и виноват! Поймите, я не могу уйти, раз так набивался на игру. Иначе они догадаются, что вы их выдали. Тогда вам несдобровать.

М а р т а. Не знаю. Я еще никогда не решалась на такое.

Л ю д в и к. И только сегодня, ради меня… Скажите, как вы сошлись с этим человеком?

М а р т а. Раньше он был совсем другим — ласковым, милым. Он был полон энергии, жажды деятельности. Трудился. Я никогда не встречала такого мужчины, как он.

Л ю д в и к. Вероятно, вы их вообще мало знали. Сколько вам лет?

М а р т а. Двадцать два.

Л ю д в и к. Он был вашей первой любовью?

М а р т а. Да.

Л ю д в и к. Давно вы познакомились?

М а р т а. Год назад.

Л ю д в и к. И он успел затянуть вас в это болото так глубоко?!

М а р т а. Прошу вас, молчите. То, о чем вы сейчас говорили, просто повергает меня в отчаянье. Но я ничего не могу поделать. Я должна оставаться возле него, пока у меня есть хоть капля надежды.

Л ю д в и к. Неужели у вас нет родственников, подруг, которые бы вам посоветовали: беги отсюда немедля!

М а р т а. Я не знаю никого, кроме его сомнительных приятелей.

Л ю д в и к. Вижу — придется мне вмешаться. Чуяло мое сердце, что дело примет именно такой оборот. А вы могли бы себе представить, что я ваш… ну хотя бы друг детства?

М а р т а. Скорее, — давнишний знакомый. В детстве у меня не было друзей. Я жила со старой тетей, совершенно оторванная от внешнего мира.

Л ю д в и к. Предположим, что этот знакомец появляется с небольшим опозданием. Не могу видеть, когда люди не умеют или не хотят постоять за себя. Весь вечер у меня было такое чувство, что на моих глазах происходит что-то нехорошее. Знаете, о чем я думал, когда мы танцевали, смеялись, разговаривали? Что удерживает такую красивую, благородную женщину возле этого отвратительного типа? Только не защищайте его! Теперь все встало на свое место, я понял вас. Вы полагаете, что, очутившись однажды в объятиях мужчины, вы обязаны принести себя ему в жертву и забыть о себе. Самое прекрасное из побуждений, какие только обуревают женщин. Но оно связывает вас с самым мерзким типом, какого только можно себе представить.

М а р т а. Не говорите так. Может, виновата я. Мне не хватает силы воли, я беспомощна. Одинока. Вы не представляете, что это такое, когда рядом с тобой ни души. Видеть лишь похотливо тянущиеся к тебе руки, которые хотят облапить и смять. Только вы кажетесь мне таким, кому бы я спокойно положила голову на плечо, кому могла бы поверять свои печали, чьему доброму совету могла бы последовать…

Л ю д в и к. Так сделайте это! Ведь мы условились, что я — ваш старый приятель. Со мной вам хорошо?

М а р т а (опирается на его руку). Да. Я впервые встречаю такого человека, как вы.

Л ю д в и к. Послушайте: ваш муж лучше не станет, а обращаться с вами будет все безжалостнее. Болото засосет вас! Опомнитесь, бегите отсюда, но не отчаивайтесь. Что вы теряете? Мужа? Нет! Всего лишь год прозябания. А что такое — один год, когда впереди у вас столько лет жизни для себя… и для других.

М а р т а. Слушать вас отрадно и грустно.

Л ю д в и к. Вероятно, я говорю не так хорошо, как следовало бы. С женщинами я вообще обходился почти без разговоров. Что мне было до них. Но вы не похожи на тех, с кем я раньше встречался. Видно, потому меня и берет досада, что вы держитесь за него, словно на нем свет клином сошелся. Поверьте, я желаю вам добра.

М а р т а. Я это чувствую.

Л ю д в и к. Так очнитесь же, опомнитесь, избавьтесь от этого типа. Вас удерживает возле него ложная верность, мнимая любовь. То и другое бывает иным, настоящим. Когда вы так близко, мне начинает казаться, что нас могло бы связать что-то большое. (Поднимает ей голову и целует в губы.) Вы не сердитесь на меня?

М а р т а. Я знаю одно: вы желаете мне добра.

Л ю д в и к. А теперь спуститесь вниз и ждите меня на улице.

М а р т а. Нет, это невозможно. Я знаю: продавать на углу газеты и то лучше, чем быть здесь. Знаю, кончится это плохо… но уйти не могу. Я уже не в силах принять решение, отважиться на что-нибудь.

Л ю д в и к. Вы — несчастная жертва шулера, который вас обобрал, отнял у вас все: чувства, любовь, последнюю