Прагматика и поэтика. Поэтический дискурс в новых медиа - Екатерина Захаркив

108

Здесь и далее ненормативная лексика заменена «*». – Е. З.

109

Кроме того, укажем на прием объективизации ДМ посредством помещения в особый поэтический список [Жолковский 2014], отсылающий как к традиции У. Уитмена, так и к философскому направлению объектно-ориентированной онтологии.

110

Такую стратегию можно считать распространенной в современной поэзии. Она связана со стремлением поэтов помыслить язык, «освобожденный» от человеческого (социального) взаимодействия, в его внутренней интеракции, что также может апеллировать к машинным, то есть не антропоцентрическим, процессам языкового порождения.

111

Осмысляя эту стратегию как черту поэтической коммуникации, И. И. Ковтунова поясняет, что в поэтическом дискурсе «наименование предмета речи бывает не только избыточным, но и невозможным в силу его сложности, отсутствия готового имени, или нежелательным, поскольку имя дает лишь общее понятие о предмете, не раскрывая индивидуального представления поэта о его сущности» [Ковтунова 1986: 7].

112

Подобные сокращения используются в смс-переписке или онлайн-коммуникации. Так, можно указать на ироническое осмысление такого формата диалога посредством использования индексов переключения между разными дискурсами.

113

О грамматических и синтаксических экспериментах в американском авангарде на примере текстов Г. Стайн и Э. Э. Каммингса пишет В. В. Фещенко [Фещенко 2022б].

114

Достаточность/недостаточность зависит от самого говорящего и может варьироваться в соответствии с мерой его субъективной уверенности. Эта количественная оценка называется степенью достоверности. В соответствии с качеством различаются два типа информации: характерная и нехарактерная. Характерной является информация о событии, которое дано актанту в непосредственном опыте, нехарактерная подразумевает суждение, невозможное без привлечения логического вывода.

115

В диалогической речи бесспорно, предваряя возражение, выступает выражением возражения под видом согласия [Булыгина, Шмелев 1997: 137].

116

В этих случаях «ситуация не трактуется говорящим; точнее сказать, если и есть попытка трактовки, то она заведомо обречена на отсутствие конечного результата» [Яковлева 1994: 235].

117

Диахронические изменения языка (грамматикализация и лексикализация) также исследовались в трудах В. А. Плунгяна, B. Heine и др. [Плунгян 2001; Heine 2003]. Особенности формирования группы дискурсивных единиц рассматривала Р. И. Бабаева [Бабаева 2008].

118

Значения и функции устойчивых сочетаний несводимы к значениям или функциям составляющих их компонентов.

119

Подробнее это положение раскрывается далее в этой главе.

120

Полужирным шрифтом выделены ДМ, подчеркиванием – лексические повторы, паронимы и омонимы.

121

Вс. Некрасов – один из основателей московского концептуализма, направления в искусстве и в поэзии, чьи представители в своем творчестве критически осмысляли конвенциональное использование языка (властный дискурс), в частности стереотипы, которые активно использовались в дискурсе советской идеологии.

122

Проблема фокуса в коммуникативной лингвистике разрабатывается в исследовании Т. Е. Янко «Коммуникативные стратегии русской речи» [Янко 2001], понятия «перефокусирование» и «сдвиг фокуса» исследуются в работе О. К. Ирисхановой «Игры фокуса в языке» [Ирисханова 2014]. Под перефокусированием в художественном и экспериментальном типах дискурса понимается когнитивный механизм, включающий сдвиг фокуса внимания с конвенциальных способов описания объекта на окказиональные языковые элементы [Соколова 2015: 272].

123

Предположение, что единица I think в данном примере выступает в качестве ДМ, основывается на удовлетворении указанным в начале статьи критериям: она не несет пропозиционального значения, а отражает рефлексию высказывания говорящим.

124

Ср. с другими примерами из произведений этого же автора: – По-твоему я / Тетенька // По-моему я / твоя мама; Пожалуйста // что я могу / сказать // и что надо будет / сказать // Спасибо; Прощай трамвай / и здравствуй / троллейбус и т. д.

125

Хотя мы полагаем, что в данном тексте swell выступает в качестве существительного (благодаря неопределенному артиклю a), мы также допускаем, что эта лексема отсылает к знаменитому шлягеру Л. Армстронга «Hello Dolly» (а именно к строчке «You’re looking swell, Dolly»), учитывая, что в поэзии как Ч. Бернстина, так и Т. Гринвальда представлено активное взаимодействие с дискурсом массовой культуры [Perloff 2022].

126

О преломлении этой концепции в поэтическом дискурсе см. [Culler 1998: 24–25; Юрчак 2014: 82].

127

О сходстве техник интеграции музыкального и вербального кодов Е. Мнацакановой и другого неоавангардного поэта – Г. Айги, который также экспериментировал с границами слова и выходом к тишине и музыке, см. [Аристов 2004; Фещенко 2014; Соколова 2019].

128

О «внутреннем времени» девербативов в контексте функциональной грамматики см. [Бондарко 1983].

129

Все примеры в статье приводятся не курсивом, а в кавычках, с целью сохранить графику текстов Айги. Выделение полужирным в примерах сделаны нами (О. С.), если не указано иное.

130

Подробнее о составных конструкциях и словах-композитах у Г. Айги см. [Устинова 2023].

131

Согласно З. Вендлеру, существует группа глаголов говорения, которые содержат семантический компонент, разрушающий иллокутивную цель (так называемый подрывной фактор), такие как лгать, голословно заявлять, ругать, льстить и др., употребление которых в 1-м лице ед. числа настоящего времени не приведет к достижению иллокутивной цели (нельзя обмануть, сказав я лгу) [Вендлер 1985: 240–241].

132

Тишина и молчание у Айги неоднократно становились объектами исследования (см., например [Янечек 2006; Постовалова 2016; Маурицио 2016] и др.), но не рассматривались прежде с точки зрения теории речевых актов.

133

Ср. с примерами из [van der Auwera and Plungian 1998: 81]: deontic modality: (3) a. John may leave now. b. John must leave now; epistemic modality (4) a. John may have arrived. b. John must have arrived.

134

Выделено автором стихотворения.