Uncharted: Четвёртый лабиринт - Кристофер Голден
Больше всего Дрейка беспокоила тишина. Они находились глубоко под землёй, в месте, которое было тайной даже в ту эпоху, когда здесь кипела жизнь. Сухой, прохладный воздух казался густым от зловещих предзнаменований. Будь он более суеверным человеком, он бы сказал, что это место будто ждало, когда его обнаружат, и теперь, спустя столько лет, наконец облегчённо выдохнуло. Но, суеверный или нет, он бы не произнёс этих слов вслух. «Разве что после слишком большой дозы текилы», — подумал Дрейк. — Текила заставляет говорить глупости».
Впрочем, он утешил себя знанием, что текила заставит говорить глупости почти любого.
— До чего же здесь жутко, — прошептала Джада.
Салли уже жевал свежую сигару. Когда он успел выкурить или потерять окурок предыдущей, Дрейк понятия не имел. Но Салли всё же не стал прикуривать — не здесь. Их окружали каменные стены, но никогда не знаешь, с чем можешь столкнуться. Дрейк предположил, что ему не хотелось бы стряхивать горящий пепел на древний папирус или бинты мумии.
— Как думаешь, сколько у нас времени? — спросил он Уэлча. — Если твой босс устроил Хенриксену полную экскурсию?
— Двадцать минут, — ответил тот. — Тридцать, если повезёт.
Едва хватит, чтобы вернуться наверх и через лабиринт добраться до пролома в стене. Никто не стал вслух говорить о вновь возникшей спешке, но все они ускорили шаг. Лёгкий сквозняк, который Джада заметила ранее, не прекращался. Может, щель и была не больше той, в которую пролезет мышь, но где-то здесь внизу был выход.
И ключевым словом было «вниз». Пол уходил под уклон, и они вчетвером последовали за ним. Лучи фонарей плясали на расписных стенах, полу и лишённом украшений потолке. Дрейк посветил прямо вперёд и увидел, что они приближаются к проёму; мгновение спустя он понял, что это какой-то перекрёсток.
— И как далеко эта штука тянется? — спросил Салли.
— Она может быть весьма протяжённой, — ответил Уэлч.
— Ты же знаешь, как это бывает, — добавил Дрейк. — Что бы они здесь ни прятали, египтяне обожали свои потайные ходы и залы.
— Пока что он идёт просто прямо, — заметила Джада. — Не очень-то похоже на лабиринт.
— Интересно, не так ли? — нахмурился Уэлч. — Часть лабиринта, и в то же время не часть лабиринта.
В отличие от зеркал в отражении, коридор не длился вечно. Они прошли по нему, возможно, ярдов пятьдесят, когда он неожиданно вывел их в небольшой преддверный зал, похожий на верхний, и они оказались перед входами в три отдельные молитвенные камеры. Над каждым дверным проёмом в притолоке был выгравирован символ тройного восьмиугольника, и в каждую вели три ступени, уходящие вниз.
— А вот это уже кое-что новенькое, — пробормотал Дрейк. — Принцесса, тигр или другой тигр?
— Я не думаю, что нам стоит разделяться, — быстро заметил Уэлч.
Джада рассмеялась.
— Ага. Плохая идея.
— Нам и не нужно, — сказал Салли, осветив фонарём левый дверной проём. — Они не намного больше верхней камеры. Это алтарь. Та же планировка.
Затем он замер и оглянулся на них.
— За исключением того, что на другой стороне есть дверь.
Дрейк поспешил к центральному проёму и, стоя на пороге, тоже осветил фонарём небольшую камеру.
— Здесь тоже самое!
Он быстро пробежался по комнате лучом своего фонаря, соглашаясь с оценкой Салли. Здешняя планировка была идентична верхней молитвенной камере. Он предположил, что и размеры будут те же. Но когда Дрейк на мгновение задержал свет на алтаре, то застыл, нахмурив брови.
— Эй, Салли? В твоей комнате те же росписи, иероглифы и всё прочее, что и в камере наверху?
Салли ослепил его фонарём.
— Да, а что?
Дрейк прищурился, прикрыв ладонью глаза от яркого света, и повернулся к Уэлчу и Джаде.
— У этого алтаря та же форма. Восьмиугольник.
— Форма конструкции лабиринта, я полагаю. Это круг, но внутри круга периметр лабиринта на самом деле представляет собой восьмиугольник, — объяснил Уэлч.
— Да, здорово. Дедал разбирался в геометрии. Гениально, Шерлок! Я говорил о том, что на этом нет египетских надписей. — Дрейк направил луч фонаря в комнату и задержал его на алтаре, пока все остальные подходили, чтобы рассмотреть получше. — Этот алтарь греческий.
Выражение лица Уэлча было почти комичным. Он за одно мгновение перешёл от удивления к детскому восторгу, протиснулся мимо Дрейка, сбежал по нескольким ступеням в молитвенную камеру и начал урывками освещать всё вокруг.
— Это поразительно, — шептал он, каждые несколько секунд останавливаясь, чтобы поближе рассмотреть надписи на стене или росписи на основании алтаря.
Когда Джада, Салли и Дрейк последовали за ним в комнату, Дрейк увидел, что она всё-таки не была точной копией верхней камеры. Здесь в стенах было вырезано несколько полок, на каждой из которых стояло по нескольку больших кувшинов. И, конечно, в задней части комнаты была дверь — внушительный каменный блок без видимых способов его открыть. Но Дрейк был уверен, что это вполне настоящая дверь, просто для её открытия требовался какой-то трюк.
— Что это значит? — спросила Джада.
Уэлч кивнул ей, но не ответил. Вместо этого он выбежал из комнаты и бросился в ту камеру, которую сначала исследовал Салли. Прошло двадцать секунд, и он снова присоединился к ним, стоя на пороге центральной комнаты с восторженной улыбкой на лице.
— Комната слева посвящена Себеку, как мы и ожидали. Но эта… эта посвящена Дионису, греческому богу вина и безумия!
Дрейк сфокусировал свой фонарь на кувшинах на одной из полок, изучая нарисованный на них виноград.
— В этом нет никакого смысла.
— В этом идеальный смысл! — воскликнула Джада, убирая малиновую прядь за ухо и озаряя лицо улыбкой. — Дедал построил лабиринт в Кноссе, чтобы впечатлить Ариадну, но, согласно мифу, она была невестой Диониса.
Салли обнял её за плечи и одарил гордым взглядом.
— Кое-кто внимательно слушал.
— «Невеста» может означать многое, — добавил Уэлч. — Она могла быть просто предана ему, например, как жрица.
— Как Владычица Лабиринта? — предположил Дрейк.
Уэлч задумчиво кивнул.
— Возможно. Но
