Чёрный викинг - Бергсвейн Биргиссон

членами экипажа должна была существовать крепкая связь, настолько крепкая, что нам, современным индивидуалистам, сложно понять её глубину. Культура викингов понимала, что хорошая армия подобна цепи — она никогда не будет сильнее своего самого слабого звена. И хотя мы полностью отдаём себе отчёт в том, что сага содержит ряд анахронизмов, ею вполне можно воспользоваться для реконструкции жизни человека эпохи викингов.

* * *

Итак, источники представляют нам полную противоречий историю происхождения. События детства нанесли серьёзный удар по психике Гейрмунда. В нём есть какая-то боль. В нём есть величие. Он испытал широкий диапазон эмоций, пережив многое, от унижения до возвышения, от отверженности до внимания, от пренебрежения до любви. Как уже упоминалось, психологи доказали, что дети, от которых в раннем детстве отказались родители или которых разлучили с ними, впоследствии относятся к своим родителям довольно прохладно, даже если отношения в дальнейшем нормализуются. Раны ребёнка настолько глубоки, что доверие и преданность восстановить не так просто. Мы знаем, что если ребёнок в раннем возрасте переживает одиночество, то в будущем ему будет очень сложно полагаться на других и быть им преданным. «Став осторожен,/сам на рожон/на железный / уже не лезу»[62], — сказал Эгиль Скаллагримссон, определяя механизм психологической защиты.

Есть причины думать, что первые годы жизни Гейрмунда наложили глубокий отпечаток на его личность и сформировали в нём черту характера, которую он пронёс через всю жизнь. Он научился рассчитывать в первую очередь на себя самого. У него была определённая закалка, возможно, злоба, злоба отвергнутого, которая ярко проявлялась в тех случаях, когда он должен был продемонстрировать другим, кто он такой. Но у него была и другая сторона, ранимая, в самой глубине его души скрывалось одиночество, и мы никогда не узнаем, открывал ли Гейрмунд эту сторону хоть одному человеку. Всё говорит о том, что аристократический статус лишь усиливал эту сторону его личности.

Литературные источники, саги, рассказывают, что стремление оградить свой внутренний мир от чужих глаз весьма ценилось у викингов, человеку не подобает пускать другого вглубь души. Для того чтобы выжить, необходимо скрывать свои слабости. В то же время человека побуждали открываться другим, совсем как в наши дни, — люди понимали, что в вытеснении чувств кроется опасность: «Скорбь твоё сердце/сожжёт, коль не сможешь/ другу довериться» — говорится в «Речах Высокого». Здесь проходит тончайшая грань, ведь можно перестараться с закалкой характера, и душа человека покроется льдом, искалечится и вызовет психические страдания. Мы знаем, что болевой порог во времена викингов был выше, чем у нас нынешних, — идеалом считалось умереть смеясь.

Современную психологическую литературу викинги восприняли бы как нечто близкое к порнографии: Кормаку-скальду было достаточно увидеть обнажённую лодыжку через дверную щель, чтобы навсегда влюбиться в женщину. Вот как мы можем кратко определить душу викинга: слишком большая открытость — это порок.

Возможно, отказ родителей от Гейрмунда породил в нём ярчайшую черту характера, а именно стремление показать, что человек, который поворачивается к нему спиной, совершает ошибку, как это случилось с его матерью, а позже с отцом. Великие люди любых времён зачастую имеют какие-то сходные черты, как положительные, так и отрицательные, с человеком, силуэт которого мы здесь набросали.

Взросление во времена викингов

Мы имеем все основания думать, что Гейрмунд получил лучшее для своего времени образование. Сказания, мифы, стихосложение было частью его будней, но помимо этого его наверняка обучали искусству войны, а также мореходному делу.

Как королевскому сыну взрослелось в Эгвальдснесе во времена викингов?

Во-первых, ему было трудно.

«Смладу дым не любил / и в стенах просиживать / тёплое гнёздышко, / иль пуховые варежки», — пишет Торбьёрн Хорнклови о Харальде Прекрасноволосом. Скальд показывает нам иного Харальда — быть аристократом означало быть воином и хорошим моряком, мачо, предводителем воинов, тем, кто не станет себя беречь. Когда рабы и работники шли ухаживать за скотиной и косить сено, Гейрмунд отправлялся в другую сторону. Когда первые кормили коров и овец, Гейрмунд тренировался, чтобы научиться «кормить волков и воронов», как это называлось в скальдической поэзии. Пока работники махали косами, Гейрмунд учился размахивать мечом и копьём. Гейрмунд принадлежал к тем, кто обязан защищать не только себя, но и жителей королевской усадьбы и слабейших из своих людей.

Гейрмунд попал в мир, где правит физическая сила. В мир, где к дверям не подходят без топора в руке, где оружие ставят в изголовье кровати перед отходом ко сну, как мы завершаем наш день чисткой зубов. Умение владеть оружием даёт ощущение безопасности в мире, где постоянно надо быть начеку, потому что неизвестно, где недруги подстерегают тебя, как говорится в «Речах Высокого». Банды разбойников свободно орудуют «на севере и юге», написано в одной саге о времени викингов, и если ты и твои союзники не защитите себя сами, никто другой этого не сделает. Мир Гейрмунда — это мир без полиции и конвенций о правах человека, мир, где «виновный в проигрыше», как говорит исландский автор об одном неудачливом викинге.[63] Тот, кто не в состоянии сопротивляться, — лишённый чести неудачник, которого можно назвать живым мертвецом.

Таким образом, взросление и обучение в те времена радикально отличались от дня сегодняшнего. Мы занимаемся спортом, чтобы поддерживать здоровье и хорошо выглядеть, — Гейрмунд делал это ради выживания. Физическая сила и способности были необходимы для того, чтобы справляться с жизненными трудностями, и мальчику следовало трудиться и развивать свои способности. А для того чтобы принимать быстрые и правильные решения, следовало стать выносливым и бдительным. Он должен замечать любые изменения звука и света в лесу и на равнине: это недруг или добыча?

Источники называют Гейрмунда чёрным и уродливым, но одновременно подчёркивают, что в юном возрасте он был «очень высок ростом» и «необычайно силён». Мы не знаем, насколько надёжны эти сведения, но жители Рогаланда, к которым принадлежал его отец, являлись одними из самых высоких людей в Норвегии, поскольку в местах их проживания не было недостатка в пище. Исследования скелетов из викингских захоронений в Ругаланне показали, что мужчины там имели рост до 1,9 м.[64] Потенциального лидера не стали бы уважать, если бы он духовно и физически не превосходил обычных людей: «Ум и оружие / конунгу надобны, / чтоб меж людей / первым он был», говорится в древней песне.[65] Человеку, который находился в тени другого, и хотел продемонстрировать, что он тоже способен стать наследником и лидером, было особенно важно развивать эти стороны своей личности. Мы