Тайные тропы Магуры - Владимир Карпович Чухрий

— Идите во двор — майор там.

Они прошли длинным коридором и увидели во дворе возле сарая майора Егоренко с солдатами. На земле лежали два трупа в немецком солдатском обмундировании. Егоренко был в хорошем настроении. Он ответил на приветствия и сказал:

— Вот, привез вам вещественные доказательства, что закрепленная за вами бандитская группа несколько уменьшилась. Это бандит Човен, — майор показал на одного из убитых.

— Човен? — переспросил Башкатов.

— Да, это я установил точно, — подтвердил Егоренко.

Лукашов вспомнил, что читал о Човене в дневнике Буланова, и вслух подумал:

— Надо бы найти его детей.

— Каких детей? — удивленно переспросил Егоренко.

— Его, — указав на убитого, пояснил Лукашов.

— А-а-а! — понимающе протянул майор. На самом деле он ничего не понял.

Дневник Буланова содержал много важных сведений о бандитах. Башкатов и Лукашов узнали из дневника о несогласии Буланова с укоренившимися в отделе методами борьбы с бандитами. Незадолго до гибели Буланов записал: «Сегодня предложил майору, по-моему, стоящую комбинацию… Несколько недель упорного труда могли бы дать хорошие результаты. Бандит Голубь высказал намерение любым путем достать паспорт и уехать в глубинные области страны. Я предложил майору помочь Голубю в его стремлении. Обидно стало, когда майор охарактеризовал мои начинания как вредную и ненужную затею. А ведь Голубь случайно попал в банду, вернее — был насильно втянут в нее».

В другой записи, от 27 сентября, было: «Снова непростительный промах. Кажется, майор тоже его понял, но не хочет признать ошибку открыто. С большим трудом мне удалось установить местожительство двух малолетних детей бандита Човена. Он их очень любит, помогает материально, часто навещает. Мать умерла. Я предложил майору забрать детей и, устроив в детский дом, через них вывести бандита из банды с повинной. Детей можно и нужно изолировать от пагубной среды. Майор не понял, что можно было добиться большего, чем ликвидация одного бандита, — правильно воспитать детей и сделать из Човена полезного для общества человека. А майор потребовал от меня сделать засаду и ликвидировать Човена. На подготовку засады ушло около двух недель. Признаться, это делалось не совсем осторожно, и дети исчезли. А я думал и о другом — сперва взять детей, потом переубедить Човена, а затем, быть может, с его помощью и еще кого-нибудь».

10 ноября Буланов записал: «Майор Егоренко получил благодарность за успешное руководство ликвидацией бандитского подполья. Того, что сделано, не отберешь, но сделать можно было вдвое больше. Эх, если бы не упрямство майора! Ведь он возомнил себя незаменимым, не считается ни с кем, ни с чем, мне кажется — даже потерял чувство партийности. Это очень характерно выражено в его взаимоотношениях с секретарем райкома… Поставить интересы отдела вне интересов партии — по меньшей мере, странно».

Дневник Буланова заставил Башкатова и Лукашова о многом призадуматься.

Рассматривая мертвых бандитов, Башкатов снова и снова вспоминал Буланова. Эх, Саша, Саша, как недостает его…

— А второй — кто? — спросил Лукашов у майора.

— Пока не установили. Этим уж займетесь вы. Только не с таким успехом, которого вы добились, отыскивая парашютиста.

— Но, ведь…

— Никаких но! — вспылил Егоренко. — Удивляюсь вашим самоинициативным начинаниям! Бросились по первому звонку пограничников — как угорелые, а толку что? Можно было, да не только можно, а нужно было согласовать со мной: я ведь не за горами был и не на блины к теще ездил! Кто вам дал право брать солдат и бесцельно таскать их по горам?

Башкатов поспешил возразить:

— Это я распорядился, товарищ майор, старший лейтенант ни при чем.

— Тем хуже для него. Он остался старшим в отделе: и по должности, и по званию.

— Я считаю, что наши действия были правильными, — сказал Лукашов. — Не знаю, как поступили бы вы, но мы сделали все, что могли, и надежды на поимку парашютиста я не теряю и сейчас.

Майор побагровел, метнул на офицеров недовольный взгляд, но промолчал… К нему подошел старшина Вдовиченко и сообщил что-то.

Егоренко повернулся к офицерам.

— Там привели двух задержанных, и вам необходимо заняться ими. Пойдемте со мной, товарищ старший лейтенант.

Башкатов расспросил солдат, где и как были захвачены Човен и второй бандит. Оказалось, что житель хутора Ясенька Зенкив прибежал в сельсовет, где находился майор со своей группой, и рассказал: в дом соседа его — Тымчака явились два бандита. Човен вызвал к себе Зенкива, но тот отказался подчиниться. Тогда бандиты ворвались в хату, избили хозяина и зарубили поросенка. Зенкив ночью сбежал. Майор выступил и окружил дом Тымчака. Завязалась перестрелка. Човен и второй бандит были убиты. При осмотре дома в подполье обнаружили еще одного человека. Он сказал, что зовут его Лабурем, он якобы родственник Тымчака, а живет в Радинском. Зенкив сообщил, что Лабуря он видел во дворе Тымчака несколько дней подряд.

Башкатов на ходу поблагодарил солдат и бросился догонять Лукашова. Сведения, которые он получил, были очень важными: Буланов был убит за хутором Выжний, а хозяин одной из усадеб Выжнего по имени Лабурь скрылся куда-то.

Лукашов и Башкатов приступили к допросу. Доказательств, подтверждавших подозрение, что Лабурь является хозяином именно той усадьбы, у них не было. В Радинском и в прилегающих к нему хуторах фамилия Лабурь была очень распространена. Следовало выехать в село и пригласить несколько человек радинчан для опознания Лабуря. Но для этого требовалось время, а Башкатов чувствовал, что Лабурь попал в дом Тымчака не случайно.

Допросили Зенкива и Тымчака. Затем вызвали Лабуря.

Лукашов встал:

— Пойду перехвачу чего-нибудь. Я скоро. Чайная открыта еще?

— Пожалуй, да, — подтвердил Башкатов.

В кабинет ввели Лабуря. Он опустился на табуретку. Его глубоко посаженные глаза с покорной готовностью смотрели на Башкатова.

— Лабурь, в своем первом показании, данном майору, вы утверждали, что пришли к своему родственнику Тымчаку, чтобы повидаться с ним. Но находиться в гостях в течение четырех суток и забросить на такое время свое хозяйство — согласитесь со мной — не очень убедительно.

— А что тут такого? Разве вы, когда приезжаете к своим родственникам, гостите меньше? Мы с ним дружили еще тогда, когда пешком под стол ходили. Я мог у него быть еще целую неделю, но я приходил к нему не только в гости, а намеревался попросить лошадь, чтобы вывезти из лесу дрова… За свое хозяйство я не беспокоился, дома есть кому присмотреть… Да и в хозяйстве моем: корова, две козы, куры, собака — разве это хозяйство? — ответил Лабурь.

— А почему вы не сказали Тымчаку