Березина. Короткий роман с послесловием (изд. 2-е, испр. и доп.) - Израиль Аркадьевич Мазус

«Пожалуй что ничего и не осталось», — сразу же подумал он, едва на дороге появилось первое еврейское местечко. Через головы шумных продавцов разных коробочек и шкатулок, сладостей на деревянных палочках, бочонков, светильников и прочих предметов рукоделия Гридин увидел строй низких домиков, слепленных кое-как, с подслеповатыми окнами. Гридин велел кучеру свернуть с дороги и проехать по местечку. Пока карета медленно двигалась по пыльной улице, Гридин ощущал на своем лице сверлящие взгляды мужчин и женщин, которые, мучимые явным недоумением и любопытством, застыли вдоль дороги. Увы, они показались Гридину весьма малопривлекательными.

— Пан имеет что-нибудь нам сказать? — весело прокричала Гридину одна женщина.

Гридин ничего не ответил. Женщина стояла у открытых ворот, и за ее спиной он увидел жалкий утоптанный пустырь с островками чахлой травы. Глядя на мужчин, Гридин подумал, что они весьма схожи обликом с некоторыми восточными народами, которых во множестве наблюдал он в одном дальнем путешествии. «Так ведь, в сущности, они и есть восточный народ, но только заброшенный в западные да северные земли», — подумал Гридин, покидая местечко. Хотя, в отличие от восточных народов, в их одеянии было слишком много черного цвета, и уж только это, если отбросить все иное, невольно должно было отвратить от них даже и тех, кто был расположен к ним вполне доброжелательно.

Имея привычку каждую свою мысль додумывать до конца, Гридин вдруг увидел перед собой совсем иную толпу образов, которые явились к нему из священных книг, вызывая в душе невольный трепет.

«Нет, нет, конечно же, нет, — вскоре должен был признать Гридин. — У того народа были и Бог, и царь, и земля, теперь же от всего бывшего у них только и осталось что пустое небо над головой».

Проезжая еще одно местечко, Гридин увидел в торгующей толпе мальчика, который нес на груди игрушки. Мальчик тотчас отозвался на взгляд Гридина и подбежал к карете. В его руке была кукла девочки. Он протягивал ее Гридину:

— Пан, добжий пан, койфт ба мир а шейнэ мэйделе.

Гридину кукла нравилась, и он не мог отвести от нее глаз. Но он не знал, о чем говорит ему мальчик. К карете подошла женщина, и Гридин спросил ее:

— Вы говорите по-русски?

— Да, говорю.

— Тогда не откажите в любезности и переведите все слова, которые мальчик произнес.

— Он всего лишь просит купить у него куклу красивой девочки, — улыбнулась женщина.

Гридин подозвал мальчика и протянул ему ассигнацию. Увидев ассигнацию, мальчик в испуге отпрянул от Гридина.

— Почему он так сильно испугался? — спросил Гридин женщину.

— Он никогда не видел таких больших денег, и ему их не разменять.

— И не надо разменивать! Пусть оставит деньги себе. Скажите ему, пусть отдаст мне куклу.

Получив ассигнацию, мальчик бросился прочь от кареты. Гридин засмеялся ему вслед и, разглядывая куклу, сказал женщине:

— Мальчик убежал от нас со счастливыми глазами. Я очень этому рад. Каждый человек заслуживает того, чтобы когда-нибудь получить от жизни немножечко собственного счастья. Ведь у вас именно так и говорят — «немножечко»? Верно, да? Куда же вы? Не уходите. Вы отменно говорите по-русски. Поговорите со мной. Я хотел бы услышать вашу историю.

Женщина остановилась, обернулась и с удивлением посмотрела на Гридина:

— Мою историю? Зачем? Заезжему пану это будет совсем неинтересно.

Нелюбезность женщины показалась Гридину обидной. Однако, когда карета тронулась, он быстро забыл о своей обиде и вновь погрузился в чтение еврейских жалоб.

После полудня колеса кареты покатились наконец возле первых борисовских домов, Гридин оставил письма и полностью отдал себя во власть обстоятельств. Обстоятельства же оказались таковыми, что невозможно было представить лучшего начала для исполнения Высочайшего поручения, чем это путешествие в Борисов. Гридин не любил приезжать куда-либо инкогнито, хотя всегда находил возможность для исследования интересующих его предметов на самой глубине. Так случилось и в этот раз.

— Конечно же, в Минск? К генерал-губернатору? — любезно спросил Гридина городничий Шатилов, едва Гридин появился в его канцелярии. — У нас здесь все проездом. Уж на что Карл, король шведский, так и тот прошел через Борисов, даже не взглянув на него.

— Я здесь также проездом, — с улыбкой ответил Гридин, — однако, есть у меня поручение и для Борисова.

— В чем же она… ваша задача?

— Обязан подробно изучить и представить в столицу отчет об устройстве и проживании в Борисове лиц еврейского племени.

— Отчего же именно еврейского? — с гримасой и некоторым испугом проговорил городничий.

— Есть основания, — задумчиво ответил Гридин.

— Никак жалоба?! — воскликнул городничий.

— Да, — сказал Гридин, ничуть не стыдясь и не видя в своем утверждении никакого обмана.

Хотя борисовских жалоб у Гридина и не было, но он, увидев испуг в глазах городничего, имел все основания ожидать от него самых неожиданных признаний.

— Вот она цена клятв жидовских! — от всего сердца с негодованием воскликнул городничий. — Можно ли после того хотя бы одному их слову верить?!

— Что же, коли вам известно, от кого жалоба, то и дело мое проще, — заметил Гридин.

— Как же не знать, если за весь год только одно происшествие и было! Гумнер это, Гумнер со всем своим семейством. И хотя происшествие было весьма неприятным и вызывающим, однако меры к его исправлению, едва все прояснилось, приняты были незамедлительно и даже принесены извинения, как самому семейству, так и кагалу.

Гридин одобрительно кивнул и тут же сказал:

— Дабы положительно исполнить данное мне поручение, прошу вас определить ко мне чиновника, от которого я мог бы узнать любую необходимую подробность.

Вскоре к городничему был вызван адвокат Квитковский, коему и было поручено, не таясь, отвечать на все вопросы Гридина.

Гридин и раньше слышал, а теперь Квитковский ему подтвердил, что в Западном крае во многих христианских семьях в дни перед еврейской пасхой детям не разрешают уходить далеко от дома. Правда, в прежние годы Бог отводил беду от Борисова, но в эту весну в одном православном доме пропала девочка. Отец ее прежде жил в Смоленске и был приглашен в город одним борисовским купцом, чтобы служить у того приказчиком.

В один из первых пасхальных дней, ранним утром, побежала по городу страшная весть. Тут же объявились и две бабы, которые якобы своими глазами видели, как девочку к лесу за руку вел хозяин паровой лесопильни Лейзер Гумнер. Гумнер был схвачен и в кандалах отправлен в острог.

Многие евреи стали кричать, что