Путь Абая. Книга IV - Мухтар Омарханович Ауэзов

- Есть ли среди вас Макен? - раздался его грубый низкий голос. - Вот, вижу теперь, это ты стоишь, Макен! Не отворачивайся, поверни голову ко мне! Подойди сюда!

Молодые люди были озадачены, увидев этого человека и услышав его слова, произнесенные весьма устрашающим голосом. Они не знали, что и подумать. Решили пока молча выжидать.

Но Макен узнала этого человека. Неторопливо, ступая с достоинством, она направилась в его сторону. Остановилась перед его конем.

- Ступай отсюда! Иди за мной! - приказал карасакал и махнул камчой перед собою.

Как оказалось, это был аменгер для Макен, старший брат ее умершего жениха Даир. Близкий родственник Оразбая. Пять лет тому назад у Азима, отца Макен, Даир высватал его дочь для своего младшего брата, Каира. Вдруг умирает Азим, глава аула, и его очаг, содержимый теперь одной вдовою, впал в бедность. Обнищавший аул вынужден был брать скот на зимний согым у богатых сватов, а также и дойный скот на летние месяцы.

Макен никогда не видела Каира, своего умершего жениха, но его старшего брата Даира видела на сватовстве. И вот в прошлом году, когда Каир упал с лошади и разбился насмерть, этот сорокалетний Даир, имевший здоровенную, как медведица, супругу и больших детей, объявил себя женихом вдовы-невесты своего младшего брата. И не прошло еще и года после его гибели, как Даир стал засылать своих посланцев в аул Азима, требуя скорейшей отправки вдовы к себе. «Младший брат умер, но жива его невеста, жив и я, ее аменгер. На Макен женюсь сам. Пусть готовятся к ее проводам этим летом, под осень».

Но с тех пор, как в ногайский аул приехал Абиш в качестве зятя, Даиру не стало покоя. До этого Даир, отправившись на Кояндинскую ярмарку, был в неведении о появившейся в нога-ях иргизбаевской молодежи. Вернувшись с ярмарки, был ошарашен новостью: «Макен уже значительное время проводит в гуляньях с молодежью из аула Абая». Еще до его возвращения с ярмарки две усердные женге из его аула наслали соглядатаев в ногайский аул, чтобы те проследили за поведением Ма-кен. Посмотрев, понюхав, соглядатаи вернулись и доложили, что смело можно предположить о преступной связи Дармена и Макен. Тогда Даир, предварительно переговорив с Оразбаем, немедленно сел на коня. Примчался в ногайский аул, полный яростного желания уличить, обличить, наказать.

И теперь, не желая услышать от Макен ни слова, Даир начал грозно, яростно честить ее:

- Немедленно покинь эту грязную толпу и возвращайся домой, бесстыдная! Иди к материнскому очагу! Я скоро приеду и заберу тебя!

Макен отвратительно было даже слышать об этом, противна была даже сама мысль выйти за Даира. Уже давно она решила, что этого не будет. Услышав же от него тошные для себя слова, прямая и открытая Макен не могла сдержать себя и высказалась дрогнувшим от возмущения голосом:

- Вы почему так кричите? С чего это разошлись, ага?

Даир чуть не задохнулся от злости, скрипнул зубами и взревел, словно раненый зверь:

- Не смей перечить! Сейчас же ступай домой!

- Не вам кричать на меня! Я еще не ваша жена! И не собираюсь ею быть!

- Ах ты срамница! - выругался Даир и два раза стегнул девушку по спине камчой.

- Пень иссохший! Подлый оборотень! - крикнула она и оглянулась в сторону друзей. И крик ее на ненавистного человека прозвучал как мольба о помощи.

Первым бросился вперед Дармен. Встал между девушкой и Даиром. Перехватил увесистую плеть и вырвал камчу из его рук.

- Не сметь! Скотина, бесчестная тварь! - крикнул Дармен и яростно замахнулся на самого Даира его же камчой.

Грязно выматерив юношу, Даир, совершенно потерявший самообладание, рявкнул нечеловеческим голосом:

- Прочь с дороги! Защитник нашелся, мать твою... отца твоего! Всех в землю вгоню!

Увидев издали Абиша, подбегавшего с криком: «Что случилось? Кто это?» - Даир прокричал:

- На Абая надеетесь? Думаете, он защитит? Да вам сам Ку-дай не поможет! Всех достану, в землю вгоню! - и, повернув коня, поскакал прочь.

В тот вечер молодежь допоздна гуляла по лунной степи. Магрипа, Абиш и Алмагамбет ходили вместе, оставив наедине Дармена и Макен. Друзья понимали, насколько любящим важно побыть вместе этот последний вечер. Абиш убедился тогда, что они готовы до конца защищать свою любовь...

В тот вечер для обоих стало ясно, что судьба соединила их вместе и навсегда. Их сокровенная, тайная, бережно хранимая ясной луной радость первых объятий и поцелуев была орошена слезами чистой юности. Их горячие губы, не знавшие раньше прикосновения страсти, сливались и пылали в огне общего чудесного неистовства. Да, этот вечер был началом их совместной судьбы, - над которою уже нависли черные тучи недобрых угроз.

В глазах Дармена, лежавшего без сна в дальней комнате домика Абена, мелькали картины недавнего прошлого. Все так дивно начиналось, сколько родилось новых надежд, ожиданий счастья там, на Керегетасе, - и все теперь сменилось тревогами неясного будущего. Немало беспокойства принесла их любовь его верным друзьям из круга Абая. А для самого Абая - каким страданием обернется учителю поступок его ученика? А ведь Дармен когда-то поклялся себе, что никогда не навлечет беды на голову Абая-ага! Уходя в бега, стремясь в город, он полагал, что избавит Абая от неприятных и опасных столкновений в степи, с его недоброжелателями и клеветниками. Степь могла взорваться множеством мелких войн между родами, распрями аулов, взаимной барымтой - угонами скота из-за мести.

Но что им оставалось делать, как не бежать в город? В степи ему грозил беспощадный суд по шариату, ей же - аменгерское насилие, произвол, а то и ожидала жестокая смерть. Дармена, наложив на него немыслимый штраф, могли лишить всего имущества, затем изгнать из родных мест. А то и его ожидала мучительная казнь: ослепление, бичевание до смерти. Но и в городе, оказалось, опасность погибели далеко не миновала, она гналась за ним по пятам. И если бы не помощь верных друзей, в пору было впасть в отчаяние. Дармен с горячей благодарностью вспоминал недавний ночной приезд Абиша, его деловитые, обнадеживающие слова. Они придали Дармену сил и уверенности.

- Дармен, ничего не бойся, особенно не тревожься. Знаю, ты мучаешься из-за Абая, переживаешь, что приходится беспокоить его и друзей. Но ты, родной, первым делом избавься от этих тревог! Они ни к чему.