Рассказы Фата-морганы - Джонатан Литтел

легко, я свободно дышал, наполняя легкие и насыщая кислородом тело, которое равномерно двигалось вперед упругими скачками. Маленькое блестящее пятно на стене привлекло мое внимание, это была ручка двери; нажав на нее, я перешагнул порог, не снижая скорости. Сделав пару шагов, я был вынужден резко остановиться, чтобы не врезаться в обнаженною мужчину, который наградил меня взглядом рептилии, озадаченным и пустым, затем отступил и отошел. Еще один мужчина, чьи руки и бедра были покрыты черными абстрактными татуировками, как раз закончил раздеваться; другой, оттянув член и яички, надевал на них металлическое кольцо. Воздух был перенасыщен влагой, но здесь было прохладнее, чем в коридоре, я продолжал истекать потом и тоже начал раздеваться, открыв один из множества белых шкафчиков вдоль стен, чтобы бросить туда одежду. Молодой человек протянул мне банное полотенце, резиновые тапки и кодовой замок; заперев шкафчик, я обвязался полотенцем и последовал за другими мужчинами, которые растворились в темной глубине небольшого зала. Мокрый пол, выложенный плиткой, был скользким, в воздухе стоял смутный раздражающий запах; я очутился у маленького бара, где стояли несколько мужчин, обвязанных полотенцами или совершенно голых, не считая тапок. Хорошо сложенный молодой человек, худощавый, но с рельефной мускулатурой и колечками в сосках, подошел и положил руку мне на плечо, улыбаясь: «Что будешь пить?» — «На твой вкус». Пока бармен смешивал коктейли, молодой человек недоверчиво меня разглядывал; я пригубил джин-тоник, прозрачный, прохладный, газированный, почти горький, а он наклонился и задышал мне в ухо: «Часто здесь бываешь?» — «Не знаю. Когда как». — «Не помню, чтоб я тебя здесь видел. Но сюда, правда, приходят не смотреть». Он отошел и присоединился к товарищам, оставив меня пить в одиночестве. Я быстро допил стакан и направился к лестнице, которая вела на нижний этаж. По мере того как я спускался, запах усиливался, становясь более отчетливым; это была вонь застарелого мужского пота и грязных носков, смешанная с едкими животными испарениями, отдававшая спермой и дерьмом. Внизу, охраняемый огромным обнаженным и неподвижным чернокожим, в разные стороны расходился темный лабиринт коридоров, кабинок и закоулков. Я взглянул на его бесстрастное лицо, мускулистую грудь, толстый и длинный член, затем направился к душевым, где ополоснулся, и присел в одной из очень жарких, заполненных паром кабинок. Там были и другие мужчины, все молчали и я, посидев немного, вышел, еще раз принял душ, затем, шлепая тапками по плитке, вернулся к черному церберу, который продолжал стоять не шелохнувшись. Поравнявшись с ним, я помедлил и провел пальцами по верхней части его бедра; он отстранился с тем же непроницаемым взглядом, я не стал настаивать и погрузился, ступая мелкими шагами, в полумрак лабиринта. Повсюду были мужчины, голые и обмотанные полотенцами, их силуэты едва выступали из темноты, одни стояли в коридоре, другие сидели в кабинках, положив руки на свой член или закинув их на затылок. Проходя среди них, я слышал едва уловимый гул, возможно — слова, которые было трудно разобрать, или просто неразборчивые звуки, стоны, перемежаемые отрывистыми возгласами. В одной очень тускло освещенной комнате несколько обнаженных мужчин, блестя от пота, сгрудились вокруг человека с задранными в воздух ногами, подвешенного в своего рода кожаном гамаке; еще дальше в полумраке маленькой кабинки мужчина с волосатыми плечами и мощной спиной, припав к чьим-то ляжкам, двигал бедрами вперед-назад, не издавая ни звука. Подойдя наугад к одному из мужчин в коридоре, я положил ему руку на грудь, но он молча оттолкнул ее, и я двинулся дальше, повторяя эту процедуру с каждым, кто попадался навстречу, — без какого-либо результата. Раздосадованный, я решил попытать удачу в кабинке, где обнаженный мужчина, довольно полный и совершенно безволосый, лежал на банкетке, накрыв лицо полотенцем; когда я приблизился, он никак не отреагировал, я положил руку на его мягкий член, но в ответ на прикосновение он не шелохнулся, даже не вздрогнул. Я взял его гениталии и принялся медленно ласкать их, мужчина по-прежнему не шевелился, тоща я наклонился и взял в рот его член; я перекатывал его во рту, слегка сжимая рукой яички, затем начал его сосать, словно вымя, но все было напрасно, член не хотел твердеть; наконец я выпрямился и, оставив мужчину лежать, возобновил свои хождения по коридору. В самой глубине я обнаружил небольшую круглую комнату, где был бассейн, в котором пузырилась вода; молодой человек, предлагавший мне выпить, сидел в нем в компании двух других мужчин, погрузившись по грудь и вдыхая через стеклянную соломинку белый порошок, лежавший дорожками на маленьком подносе. Увидев меня, он протянул мне поднос и соломинку, я, не говоря ни слова, аккуратно взял их и последовал его примеру, вдохнув сначала одну дорожку, затем другую; по моему телу пробежала дрожь, я передал поднос соседу и выпрямился, судорожно изогнувшись и разглаживая полотенце на бедрах и ягодицах. Я был бы рад скользнуть к ним в воду, но там не было места, поэтому я вернулся в лабиринт. Повсюду мужчины сосали члены, лизали зады и входили друг в друга, одиночек было немного, но и те по непонятной причине отвергали мои предложения, как будто предпочитая оставаться в одиночестве, застыв в темноте и медленно, с пустыми глазами, лаская самих себя. В комнате с гамаком подвешенный парень остался один, с запрокинутой головой и болтающимися ногами, покрытый спермой, изукрашенный следами ударов и сигаретными ожогами, опустошенный, безжизненный, пребывающий где-то в ином измерении. Я мог бы задрать ему ноги и в свою очередь трахнуть его, но предпочел остаться на месте, наблюдая, как он тихо постанывает, уйдя в себя и находясь где-то очень далеко; я завидовал ему и, конечно же, предпочел бы оказаться на его месте, но, судя по всему, я не знал здешних правил, поскольку меня никто не хотел. Довольно долго я лежал в кабинке, голый, повернувшись задницей ко входу, кокаин судорогой пробегал по моему телу, но никто не пришел меня поласкать и взять то, что я так охотно предлагал; время от времени я ощущал чье-то смутное присутствие в дверном проеме, но когда поворачивался, там было пусто; отчаявшись, я наконец встал; везде все было по-прежнему, черный амбал у входа, когда я, присев на корточки, попробовал взять в рот его тяжелый, покрытый венами член, отвесил мне такую затрещину, что я отлетел и шлепнулся на спину; в комнате с бассейном меня не моргнув и глазом снова угостили кокаином, но никто не потеснился, чтобы дать мне место; разлившееся по телу возбуждение не находило выхода и вновь погнало