Рассказы Фата-морганы - Джонатан Литтел

Потом я опять отправился в душ; холодная вода била в лицо, которое представлялось мне преждевременно увядшим, изможденным, изнуренным желаниями. Выйдя наружу, я заметил, что за сауной и лабиринтом есть еще одна комната, которую я раньше не замечал: за огромной стеклянной стеной, в полумраке, с десяток обнаженных мужчин сплелись между собой. Я некоторое время за ними наблюдал, затем присоединился, и на этот раз никто меня не оттолкнул. Не успел я оглянуться, как давление тел втянуло меня внутрь, руки пробегали по моему телу, мяли ягодицы, влажные пальцы разминали мне анус, небритые лица прижимались своими губами к моим, рты посасывали, а потом больно кусали соски, мои собственные руки на ощупь находили и ласкали твердые члены, запах плоти и застарелого пота одурманивал меня, я потерял опору и оказался на коленях; член уперся мне в глотку, другой терся о щеку, третий ударял по лбу; сильные, властные руки, державшие меня за волосы и затылок, направляли мою голову, члены вколачивались в мои округленные губы и давили на небо, от чего я едва мог дышать; наконец они уступили место паре волосатых ягодиц, которые прижались к моему лицу; я высунул язык, впитывая едкую горечь ануса, другой язык проделывал то же самое со мной, впиваясь мне между ягодиц, разведенных несколькими руками; постепенно я оказался на полу, то ли рука, то ли нога придавила мне шею, мой зад приподняли, чтобы туда смог внедриться член, я замычал, придавленный рукой, в ответ мою голову задрали вверх, и еще один член погрузился мне в рот; оба двигались взад-вперед, четвертуя меня и наполняя белым пламенем, прожигавшим меня с двух сторон насквозь, отчего по мне проходила такая сильная дрожь наслаждения, что меня приходилось поддерживать руками, чтобы я не рухнул; тот, который был позади меня, таранил мой зад, задранный почти вертикально, сильными глухими ударами; наконец, настигнутый оргазмом, он напрягся до предела, его член, извергаясь, затрепетал и резко, не успев обмякнуть, вышел, таща за собой растянутый латекс презерватива, полного спермы, другой сразу же занял его место, и все началось по новой; во рту у меня также один член сменялся другим, я потерял всякое представление о времени, кто-то вдруг кончил мне на лицо, липкая сперма заволокла глаза и губы, я кое-как отер ее и заморгал, разлепляя веки; меня окружали части тел, руки, ляжки, волосатые, бритые, татуированные, толстые, эрегированные члены, с оттянутой крайней плотью; я закрыл глаза и отдался этим месившим, пронзавшим, разверзавшим меня шире и шире членам; мне казалось, что мое тело немыслимо округлилось, набухло, как налившийся соком венчик цветка, изгибаясь дугой от разрядов наслаждения, которое едва не разрывало его, резко отпуская и тут же возобновляя нарастающую пульсацию, захлестывало все мои чувства и изнуряло мышцы, трепещущие все сильнее и сильнее; я открыл глаза, стеклянная стена рядом со мной смутно отражала переплетенные тела, я не мог ничего различить, кроме задниц, наслаивающихся друг на друга, сияющих словно луны, но за стеклом виднелась еще одна фигура, я раскрыл глаза пошире, чтобы лучше ее разглядеть: это был маленький ребенок, светленький мальчик с острым личиком, совершенно голый, он смотрел нас через стекло во все глаза, с упрямо сжатыми губами. Я замер, лицо за окном также оставалось неподвижным, тела вокруг меня сутолочно топтались, мычали, пыхтели; неясное замешательство овладевало мной, быстро отделяя меня от моего тела. «Что тут делает этот мальчик? — подумал я. — Разве несовершеннолетним не запрещен вход в это заведение?» Мальчик молча и настойчиво продолжал на меня смотреть, я попытался высвободиться от того, кто теперь нещадно меня имел, но его руки схватили меня за бедра и держали безжалостно насаженным на член, который входил в меня и выходил с сумасшедшей скоростью; напрасно я пытался его оттолкнуть, маленький мальчик не отрывал от нас глаз, меня охватила паника, и я стал вырываться еще сильнее, но другие выкрутили мне руки и пригвоздили мои лопатки к полу, нога вдавила голову в кафельную плитку; в тот же миг член, рывком выйдя из меня, забрызгал мой зад спермой, и уже другой занял его место, и тогда я закрыл глаза, чтобы не видеть ни мальчика, ни члены вокруг, и сдался буре плоти, в которой мое тело словно оторвалось от самого себя, забрызгивая собой все вокруг, пока его не смыло черным бушующим морем.

Когда я вновь открыл глаза, я лежал в одиночестве на том же кафельном полу. Я перевернулся на спину и машинально прикрыл член руками, как бы защищаясь от ударов, которых не последовало. Еще не высохшая сперма перепачкала мне волосы и лицо. Я вспомнил о парне, который лежал в гамаке, предоставленный самому себе; со стороны, вероятно, казалось, что я нахожусь в такой же прострации. Но мой рассудок не смог отделиться от разбитого, истерзанного, обмякшего тела. Я все еще не кончил и вяло пытался подрочить, но член не вставал, и в конце концов я поднялся и отправился в душ. Я долго стоял под струями воды, ноги еще дрожали, все мое тело было разбито усталостью, я поворачивал шею и голову под струями воды, которая мало-помалу смыла с кожи всю грязь, приставшую к моей коже, и согрела мышцы. Наконец я выключил воду и направился к лестнице. Полотенце пропало, я шел голый, с меня стекала вода. Навстречу мне попалось несколько человек, которые не обратили на меня ни малейшего внимания, и невозможно было понять, были ли они среди тех, кто имел меня, или нет. Любопытство, которое я испытывал на этот счет, было почти отвлеченным, можно сказать праздным. В баре я попросил полотенце и, вытершись, обернул его вокруг бедер, затем заказал джин-тоник и, потягивая его, присел на диван из искусственной кожи лицом к телевизору, который беззвучно показывал порно. Перед моими глазами сменялись одни и те же сцены, мой взгляд безразлично скользил по ним, не останавливаясь ни на чем, сохраняя безразличие и к разбухшим членам, друг за другом входившим в круглые белые задницы, и к сверкающим на фоне золотистой земли зарослям высоких трав на фотообоях, которые покрывали стену позади бара. Кроме бармена, почти никого не осталось, рядом со мной мужчина пил содовую и, скучая, подрачивал себе член, угрюмо уставившись в экран пустыми глазами; я допил коктейль, встал и вернулся в раздевалку. Трепет не переставал