Сторож брата. Том 2 - Максим Карлович Кантор

И ответил себе: «Нет. В то время, когда Питт кроил Европу, существовал слой производителей, который окрестили „средним классом“. Европа гордится „средним классом“, но боится его: производители могут восстать, как в 1789-м. В течение последнего века „средний класс“ уничтожили».

— Скажи, Кристоф, зачем в Европе существует гигантский налог на наследство? Ведь это несправедливо. Работаешь ради своей семьи, но дети не могут получить твой дом.

— Ты, профессор, еще не понял? Налог на наследство нужен Европе, чтобы бедняк всегда начинал с нуля. Легко управлять теми, кто борется за то, чтобы собственный дом не отняли. Он уже про государство думать не может. Об этом тоже мужикам на Донбассе расскажу. Нет среднего класса. Считаешь, не смогу убедить?

— Можешь. Не видел оратора лучше. Говорил с сотней политологов. Их готовят так же, как менеджеров среднего звена в концерне Apple.

— А, марамойки! — захохотал Кристоф. — И что, ни одного шмаровоза?

— Нет шмаровоза. Нет политиков. Не нужны сервисному капитализму ремесленники. Но вместе с производителями стульев и башмаков исчезли производители политических концепций.

— Потому и профсоюзов больше нет, что трудящихся нет.

— Кроме шлюх.

— Эти работают. Эй, ты в профсоюзе состоишь?

Проститутка куталась в мужское пальто и зло смеялась.

Рихтер сказал:

— Когда были ремесла, то политика была ремеслом. Ленин, Черчилль, Сталин, Муссолини, де Голль — конструкторы. Если придумал паровоз, надо, чтобы паровоз ехал. Но теперь время менеджеров, а не конструкторов. Менеджеры продают контракты на паровозы.

— А паровозы не едут.

— Нет паровозов. Менеджеры есть, а паровоз не нужен: ехать некуда. Есть политика у Германии? Политик не может обрушить экономику своей страны ради войны в соседней стране.

— У корпораций есть расчет, точно есть расчет! Посадят в Кремле марионетку, как на Украине, и поделят ресурсы!

— Это не политика. В Берлине выбирают претендента на русский престол, всем известно. Существует версия про пломбированный вагон. «Пломбированный» — так называют неприкосновенный для досмотра вагон. Через Европу во время Первой мировой войны прошел поезд с большевиками и Лениным. Их доставили в Россию.

— Прямо как наш поезд. По военной Европе.

— Говорят, Германия прислала Ленина в пломбированном вагоне, чтобы тот революцию сделал. И сейчас готовят пломбированный вагон с оппозицией.

— Похоже, — Кристоф сказал.

— Пломбированного вагона не было и нет, потому что паровоза нет.

Кристоф еще раз плюнул на пол.

— Я за Фишера голосовал, — сказал Кристоф. — Стыдно мне за зеленых, за Германию, за пролетариат.

Подъехали к станции «Грязи Воронежские». Вышли из вагона, перешли на другой перрон, озирались в поисках новой электрички. Пусто, нет поездов. Вокзал построен в девятнадцатом веке, с тех пор здание регулярно перекрашивают, сейчас вокзал был нежно-голубым. Возможно, иногда электропроводку чинили. Других изменений нет, и поездов тоже нет.

— Здесь менеджеру делать нечего, — сказал Рихтер, указывая на голубой кривой дом вокзала. — Когда строили, интернета не было, а стоит крепко. Правда, зачем вокзал, если поезда не ходят?

— Знаешь, Рихтер, — анархист сказал, — я понял, зачем нужна война. Это четвертая промышленная революция.

Оказалось, нужный им перрон наполовину разрушен, а поезд стоит в другом месте, на запасных путях. Бежали, прыгая через рельсы, боялись опоздать. Однако нашли поезд вовремя, зашли в вагон за минуту до отправления. Вагон был пуст.

— Может быть, не в тот поезд сели?

— Здесь вообще один поезд ходит. Зачем больше? — сказала проститутка Рита.

— Объясни про четвертую промышленную революцию, — попросил Рихтер у анархиста.

— Просто все. Когда началась война, я удивился: капиталисты так быстро всполошились, точно ждали войну. Санкции, запреты. Вранье про демократию и империю… Новый Гитлер явился… Как будто это самая крупная битва в истории. Но готовились — и раздули: демократия мира в опасности.

— Это понятно.

— Потом возник национальный вопрос. Словно тут не колониальная война, а конфликт народов. Которые давно перемешаны.

— Дальше.

— И начали культурную войну против России: дескать, во всем русская культура виновата — значит, запретим культуру России.

— Эта война — как матрешка: из одной куклы вынимали другую. И каждая новая кукла страшней предыдущей.

— Главная кукла впереди. Конфликт цивилизаций! О как! Россия — это, оказывается, другая цивилизация. И тут я все понял.

— Объясни.

— Цивилизация, если правильно выражаюсь, это организация общества, основанная на культуре и на техническом прогрессе. Так?

— Точного определения нет. Продолжай.

Кристоф Гроб, поднаторевший на митингах, выражался складно:

— Было три промышленные революции: механизация ручного труда, сталелитейная, цифровая — с интернетом. Капитализму нужна четвертая революция, чтобы освободиться от энергоносителей. Когда взорвали трубы «Северного потока», по которым должен идти газ из России, я понял, что происходит четвертая промышленная революция. Уголь, газ, нефть — это из прошлой цивилизации. Значит, надо регион Донбасса уничтожить. Украина — просто ресурс чернозема. Давно раскупленный западными компаниями. Население пустили на удобрения. Промышленность не нужна.

— Да, капиталисты хотят монополии в энергии. И что?

— Мир нуждается в другой энергии!

— В какой? — спросил Марк Рихтер. — Чтобы возникла четвертая промышленная революция, нужен класс выгодополучателей. Первая техническая революция произведена либералами, которые присвоили результаты Французской революции. Вторая техническая революция сделана империалистами: передел колоний и война. Третья техническая революция сделана, чтобы отменить революции — класс менеджеров вытеснил производителей. Я не вижу нового класса, которому нужна новая энергия.

— Вы меня спросите, — сказала лжемонашка Рита Мойра, — я объясню.

Мужчины забыли о своей спутнице; Марк Рихтер старался не смотреть в ее сторону.

— Когда я работала, — тихо сказала проститутка, — у нас дороже всех была девочка, которая мальчик.

— Трансвестит, что ли? — сказал грубый Кристоф Гроб. — Этого добра в Берлине навалом. Или трансгендер?

— Ее чаще других брали. И стоила дороже.

— Ты это к чему?

— Подумала: что, если весь мир сменит пол? Ведь это и будет четвертая промышленная революция. Разве не так?

— Так и есть, — медленно сказал Рихтер. — Выгодополучатель — сутенер; пол у пролетариата поменяли; культуру Европы поменяли, цивилизацию России отменили, религию Запада отменили, историю Украины поменяли. Зеленые — давно коричневые, лейбористы — консерваторы, а либералы — империалисты. Осталось сменить пол у мира. С марамойками все понятно. А кто шмаровоз?

Они подъезжали к Воронежу.

Теперь надо найти попутку до Донецка. Оттуда — в Бахмут вместе с войсками.

Полковник Оврагов прибыл в Бахмут, то есть бывший Артемовск, раньше них.

Глава 44. Подводная лодка в степях Украины

Оврагов с бригадой уголовников въехал в расположение 155-й Тихоокеанской бригады морских пехотинцев, прорвавшей линию фронта у Павловки, но теперь попавшей в тяжелое окружение. Окружение морпехов было пока неполным — война напоминает игру в Го: пока ты окружаешь противника, противник в свою очередь окружает