Сторож брата. Том 2 - Максим Карлович Кантор

Сто пятьдесят пятая бригада морпехов стояла напротив 125-й части Львовской теробороны, но подпирали тероборону заградотряды шейха Мансура (собранные из тех чеченцев, которые участвовали в первой и второй чеченских войнах и в Лондоне имели свое представительство), а с флангов тероборону поддерживали батальоны «Азов», «Кракен» и «Харон». Одноглазый полковник получил приказ удержать фронт любой ценой. Обещаны были подкрепления, но окружение могло сомкнуться раньше, чем придет обещанное.

Его люди — урки с татуировками по всему телу, с гнилыми ртами и пустыми глазами насильников, одетые в пятнистые бронежилеты, — въехали на броне в разрушенный квартал города. Солдаты регулярной армии — особенно срочники — смотрели на уголовников неприязненно. Впрочем, украинский батальон «Кракен» тоже набирали из уголовников; так или иначе — с бандитами предстояло встретиться: лучше, если урка на твоей стороне.

Бои в Бахмуте шли несколько месяцев подряд, руины ровно дымились, потому что внутри, в завалах, тлел огонь. Трупы из-под завалов не доставали.

— Надо пройти шесть кварталов на запад, — сказал Оврагов майору, который его встретил. Никаких бумаг Оврагов майору не вручил, считал излишним: имя само должно говорить. Майор ничего не сказал в ответ, и Оврагов уточнил: — Тогда шанс есть. Два часа на подготовку. Распорядись по арте. Начинаем их утюжить через полчаса.

Первое, что полковник услышал в ответ — «снарядов нет».

— Почему? — спросил Оврагов, хотя понял почему.

— Потому что вы не регулярные части, вам снабжение не положено; а нас уже не прикрывают. Снабжение временно закрыто.

— В Москве сказали, что здесь имеется полный комплект снарядов.

Майор молчал. Он был представитель регулярной армии и ставил себя выше наемника. Части уголовников и добровольцев, которых набирал бизнесмен Пригожин, успели прославиться; они брали Бахмут уже три месяца, снабжались плохо, хотя воевали хорошо. То, что подъехало подразделение Оврагова, ничего не меняло: Оврагов, судя по всему, был точно таким же наемником. Уголовников и наемников просто ставили на самый трудный участок, затыкали ими дыры. Вся эта популистская (как выражались в армии) кампания по созданию образа этакого князя Пожарского и его народного ополчения раздражала майора. Майор Махонин находился в подчинении своего прямого командования регулярной армии РФ, его часть прислали сюда уже после того, как наемное формирование Пригожина взяло город. В последний момент регулярная армия всегда забирает победу у наемников, и нет в этом ничего удивительного, считал майор; именно так — справедливо. Иное дело, что фланги майор Махонин удержать не смог, снаряды растратил бездарно и часть свою положил. Но «вагнеровцев» Пригожина уже приказано было удалить. Знаменитый частный военный концерн ВЧК «Вагнер» был основан бизнесменом Пригожиным несколько лет назад и формально не относился к Российской армии — это было мобильное формирование профессиональных бойцов, что удобно для политиков, оскорбительно для генералов, эффективно в боях, но губительно для наемников Пригожина: их никто не обязан был ни снабжать, ни прикрывать. Майор Махонин с первого взгляда оценил Оврагова и понял, что вновь прибывшие относились к тому же типу бойцов, что и «вагнеровцы».

Майор был еще сравнительно молодым человеком, боевую карьеру начал недавно, однако штабистом быть не желал: защита Отечества и подвиги войны будоражили его воображение; впрочем, сохранил свойственную штабистам нравоучительную тягу к военной литературе. И к правилам общего характера.

— Существует приказ, полковник, общий приказ, которому и мы, бойцы регулярной армии, и ваша часть обязаны беспрекословно повиноваться.

— Вот и повинуемся, — сказал в ответ Оврагов, — с тех пор как «вагнеровцев» сдвинули, вы, майор, полностью провалили фланг. Теперь хохлы перережут дорогу на Часов Яр, и не они у нас в котле будут, а мы — в ихнем. Это — по приказу. К сожалению. Но всякий приказ можно исполнять по-разному.

Майор Махонин, человек гордый своей погонной звездочкой, помещенной между двумя продольными полосками, гордый потому, что он выслужил звезду рвением, а не рвачеством, — заговорил тем окончательным приказным тоном, каким разговаривал с младшим офицерским составом.

— Полковник? — слово было поставлено в вопросительную интонацию. — Личные обиды — ваши обиды, разочарования господина Пригожина или вопросы вашего, так сказать, вольнонаемного контингента — мной приниматься во внимание не будут. Полководцы покрупнее вас обязаны были подчиняться приказам и подчинялись беспрекословно. Напомню, что небезызвестный вам, надеюсь, Александр Васильевич Суворов не был даже оставлен на банкет после взятия им Измаила, а немедленно командирован в Финляндию. И поехал, потому что служил, а не славы искал. Мы здесь делаем свою работу, а вы лавры приехали пожинать. Этого я здесь никому не позволю.

Оврагов глядел на Махонина без выражения. Делать это было тем легче, что глаз у Оврагова был один, и его он время от времени прикрывал.

— Выступайте, — сказал майор, — с тем, что есть. Имеется некоторое количество снарядов. Поделимся. Уточняем объем. Поддержку вам обеспечу в порядке реальных и допустимых возможностей, но обещать много не могу: потери несем большие. Предупреждаю заранее о главном. Противник впереди пускает мирняк, — словом «мирняк» называли гражданское мирное население, — вот вчера цыганский табор пригнали. Ими прикроются. А мы вас вперед пустим. Так положено.

— Соедините с Варфоламеевым.

Оврагов открыл глаз, и единственный глаз полковника жег майора.

— Вы не с телефонистом изволите беседовать, полковник… — с начальственной иронией сказал майор. И опять-таки подчеркнул, что вот он-то настоящий майор, и это ого-го какой чин для здешней глухомани, а его собеседник зарвался.

Оврагов сбросил плащ, показав три армейские звезды полковника.

— Ты у меня здесь в подчинении, Махонин. Расстреляю по законам военного времени без трибунала.

Майор Махонин сделался желт, затем до синевы побледнел — под цвет украинской символики.

— Бардак у тебя, Махонин. Подводная лодка в степях Украины, — с презрением проговорил Оврагов. — Фронт не удержал. Людей угробил. Город подставил. Арсенал профукал. Ты шпион или вредитель, Махонин? Или просто баба? Распоряжение слышал? Выполнять.

— Слушаюсь.

Майор ринулся из кабинета, вернулся с телефонистом.

— Разрешите обратиться, товарищ полковник. Что Варфоламеев сделать может? Это политика уровня министра. Или Верховного.

— Не твоего ума дело, Махонин, что он сделает. Что может, то сделает. На то он и генерал-майор. Бардак у нас. Воюем, как при монголо-татарском иге. Не знаем, какой князь за что отвечает. И в майоры производим таких недоносков, как ты.

— Делаем что возможно, товарищ полковник, — сказал майор Махонин ослабевшим голосом. — Так и воюем.

— Используют нас, как шлюх одноразовых. Соединить с Варфоламеевым немедленно. Ты, Махонин, отправишься на гауптвахту сам или послать за конвоем? В бою мне тряпки