Семиречье в огне - Зеин Жунусбекович Шашкин

Токаш одних вдохновил, других пристыдил — и все джигиты в один голос сказали «да» и оседлали коней.

Казалось бы, готов целый отряд. Но какой же это отряд, если нет оружия. Спутав коней, джигиты собра­лись около Токаша, настроение у всех невеселое. И не было тут балагура Курышпая, который обычно смешил на привалах,— он вчера уехал в город, сопровождая обоз с продовольствием, собранным в аулах.

— Кроме дубинок, в руках нет ничего...

— У Асылхана есть ружье, оно стреляет картечью.

— Зря мы сдали в казарму винтовки, которые ото­брали у каравана, посланного из Китая атаману.

— Такой был приказ от советской власти — сдать оружие...

Не вмешиваясь пока в разговор, Токаш обдумывал единственный выход — вести джигитов в город, там ору­жие выдадут. Но согласятся ли джигиты ехать безоруж­ными. Вокруг города—бои, легко напороться на каза­ков— это все понимают,— а что будешь делать с пусты­ми руками?..

На дороге со стороны города показался быстро ска­чущий всадник. Кто бы это мог быть? Очень уж спешит...

— Кажется, Курышпай!—сказал Токаш.

И действительно, это был он, Курышпай, потный, войлочный колпак его сполз на лоб.

— Это не война, а мученье! — Курышпай устало сполз с коня,— ни минуты покоя. Мотайся день и ночь... Белоказаки прорвали цепи под Тастаком и теперь угро­жают городу... Бои были прекращены, велись перегово­ры. Белые предложили послать продовольствие, если на­ши выпустят из тюрьмы заключенных. На этом догово­рились. Но кто-то преждевременно выпустил заключен­ных, и белые воспользовались этим, снова начали атаки...

— Вот подлецы!

— Есть у тебя насыбай? — Курышпай толкнул в бок сидящего рядом джигита. Постучав о каблук роговой табакеркой и насыпав на ладонь большую щепотку на- сыбая, он быстро опрокинул ее за губу.

— В Ревкоме видел Юрьева, и он просил тебя, То- каш, прибыть немедленно. Вот почему я так спешил...

В этот момент вдали на холме показались два всад­ника. Токаш первый заметил их.

— Курыш, что это за всадники? Не за тобой гнались?

— Первый раз вижу их.

Все вскочили с мест. Всадники спустились за холм.

— Их нужно задержать,— сказал Токаш, садясь на коня.

Курышпай и еще несколько джигитов последовали за ним. Началась погоня.

— Эй, стой! Стрелять будем!

Те двое мчались без оглядки. Видимо, они были даль­ними путниками, уже успевшими изрядно притомить ко­ней. Токаш и Курышпай нагнали их. Оба Всадника были русские парни, на головах краснозвездные шлемы. То­каш понял, что это красноармейцы.

— Я —комиссар Бокин. Это мой отряд... В городе идут бои. Откуда вы едете? Документы есть?

— Давно бы так и сказали. Теперь дело другое...— ответил один из красноармейцев.

— Вы нас не обманываете?—усомнился второй.

— Если думаешь, что обманываем, дело ваше...

— Нам... нам нужен представитель советской влас­ти!— проговорил первый красноармеец.

Токаш вынул из кармана удостоверение члена Рев­ кома и показал им.

— О, теперь верим. Мы разведчики из отряда Му- раева, идущего из Ташкента.

— Мураева? Его отряд послан к нам на помощь? — торопливо спросил Токаш.

— Так точно!

— Где отряд?

— В десяти километрах отсюда...

Токаш взмахнул нагайкой.

— Веди быстрее!..

Вместе со своими джигитами Токаш поехал навстре­чу отряду Мураева. Молодцы ташкентцы, они поступили

по-братски! В самый трудный момент протянули руку ПОМОЩИ...

Это была очень своевременная помощь. Мураев, смуглый, высокого роста человек, очень решительный,— узнав от Токаша о положении в городе, подробно рас­спросив Курышпая о последних событиях, начал дейст­вовать незамедлительно. Отряд двинулся на Тастак и с тыла неожиданно атаковал белоказаков, которые вели бои уже на окраинных улицах Верного. Растерявшиеся белоказаки стали отступать в сторону гор. Конные крас­ноармейцы преследовали их, рубили с плеча...

Отряд Мураева разбил белоказаков наголову, не дав им достигнуть Каскелена...

Глава 15

Поражение белоказаков испугало Фальковского. На­дежды его рушились. Что теперь делать? Вчера на засе­дании Ревкома Бокин не сводил с него взгляда, прони­зывающего душу... К тому же дело Пимена так разду­лось, что Фальковскому хоть беги из Верного...

Вот если бы епископ нашел дорогу в Кульджу и при помощи Любы сумел направить английского «льва» в Семиречье! Фальковскнй высказал свою мысль Пимену на очередном допросе. Тот нашел ее разумной.

В ту же ночь Фальковский принял Габдуллу Какено- ва. Жакупбеку, который постоянно вертелся на глазах, он дал понять, что Какенов нужный для следственной комиссии человек... Какенов, с тех пор, как стал пере­водчиком ревтрибунала, почувствовал себя равным сре­ди сотрудников следственной комиссии, держался с ними свободно. Фальковскнй, внимательно следивший за ним, с удовлетворением отмечал: «Входит в свою роль». На Какенова он возлагал большие надежды... .

Какенов тихо вошел в дом Кардена. Большая гости­ ная бая была полна городских торговцев, аульных акса­калов, ходжей и мулл. На самом почетном месте — бо­родатый имам татарской мечети, рядом с ним справа — кастекский хальфе. Здесь же — герой восстания шест­надцатого года, надавно вернувшийся из мавзолея Ход-

жи Ахмета Яссави, похудевший Жунус и узун-агачский бакалейщик Боштай. Все они сидят на разостланном поверх ковра одеяле, свернув ноги калачиком. Имамы перебирают четки, аксакалы важно поглаживают свои бороды, перебрасываясь отдельными фразами, в ожида­ нии единого для всех разговора.

Во дворе с бульканьем кипит большой никелирован­ ный самовар, а на кухне—испускающий клубы пара большей котел мяса. Группа женщин, возглавляемая Бикен, шныряет в передней комнате, занимаясь приго­товлением стола. Приготовление затягивалось, братья Карден и Адил время от времени подбрасывали в зати­хающий разговор искорку и снова раздували тлеющий огонек беседы,

Карден подвинулся и дал Габдулле место рядом с собой, из присутствующих никто нe обратил внимания на его появление. Какенов не обиделся, наоборот, он внутренне рад этому. От них он не ждет почета. Он по­слушает их и этого достаточно для него. Видно, Карден- аксакал поставил перед собой важную цель, если созвал у себя таких знатных людей. Комитет алаш-орды закрыт. Почтенных людей лишают богатства и пускают по миру. Как бороться против этого? Прислушается Бокпн к го­лосу этих людей или окончательно порвет с ними? Вот о чем пошел сейчас разговор, который задел всех.

— Для мусульманских сынов настали черные дни. Это мы, не скрывая перед своей совестью и верой, долж­ны сказать откровенно, — произнес хальфе и должен был сделать паузу, потому что горячо заговорил Карден:

— Золотые ваши слова, хальфе-еке. Всему Семп- реченскому краю известно, что вы человек справедливы. Однако, по-моему, не советская власть принесла