Семиречье в огне - Зеин Жунусбекович Шашкин

— Клюет, или сидишь напрасно?

Мальчик солидно ответил:

— Ведь не зря говорят, агай: терпенье свое возьмет. Надеюсь, что не напрасно сижу.

Токашу понравился такой серьезный ответ мальчика. Чей же это сын? Трудно Токашу узнать подростков, они так вытянулись за последние три-четыре года!

— Однако ты настойчив,— продолжал шутливо То каш.— Не думаешь ли разбогатеть на рыбе.

— Ха, разбогатеть!... Богатство мы уступили баю Кардену; нам оно не по плечу.— Мальчик говорил, види­ мо, подражая старшим, слова которых повторял сей­час.— Если власть перешла в руки бедных, разве это не богатство?

В это время поплавок дрогнул, дернулся, пуская кру­ ги по воде, и исчез. Мальчик резко потянул удочку— на поверхности воды плеснулась рыбина, серебристо блес­нула в воздухе и упала не берег.

Вся серьезность исчезла с лица мальчика, он радост­но закричал:

— Ага! До сих пор такая рыба мне не попадалась. Это на ваш счастливый приход. Возьмите! Я еще пой­ маю.

Мальчик был умен, добр, уважал старших. Ключ жизни в будущем перейдет в руки вот таких ребят. Они вырастут, но их надо учить. Если отправить этого маль­чика в Верный и дать ему книгу и хлеба, из него несом­ненно выйдет большой человек. Токаш непременно зай­ мется вот такими ребятами, как только разместит воз­вратившихся из Китая беженцев и закончит войну с голодом. Он узнал, что мальчику двенадцать лет, он си­рота. Отец погиб во время восстания, мальчик живет вдвоем с матерью. Плохо живут, даже не имеют дойной коровы.

— Чем же питаетесь?

— Вон!— мальчик показал рукой вдоль берега—там паслись телята.— Я их пасу. За это получаю молоко. У нас рассказывали, что будет организован «котел», но по­чему-то пока нет его.

— Что значит «котел»?

— Говорили, что соберут в одно место дойных ко­был, и кумыс будет для всех. Заколют баранов, и все получат мясо из общего котла.

— Кто это сказал?

— Аянбск! Прошел слух, что Токаш-агай устраивает в бедных аулах «общие котлы». Вот вы и приехали... Те­ перь, наверное, что-нибудь будет.

К речке приковылял Ахан, услышав разговор о «кот­лах», он живо включился в беседу. Видимо, «общие кот­лы» занимали всех в ауле.

— Своим появлением ты ободрил приунывших лю­ дей,—сказал Токашу Ахай.— Ну, расскажи, как ты ор­ганизовал эти «котлы» в других аулах?

Первым долгом Токаш рассказал о причинах, задер­жавших его приезд в родной аул. Положение в соседних волостях тяжелее, чем здесь, в Чемолгане. Там погиба­ют от голода целыми семьями. Голод особенно свиреп­ ствует в киргизских окраинах Пишпекского и Токмак- ского уездов, а также в десяти волостях Верненского уезда и в некоторых волостях Канальского уезда. Токаш объехал все эти уезды. Положение в городе тоже из­вестно. Не хватает хлеба. Живут одним днем, покупая крохи в казачьих станицах. Недавно было опубликовано обращение Токаша «К казахским и киргизским трудя­щимся».

Как организуются «котлы» для голодающих? Отобран­ных у баев коров и кобылиц доят в одном месте, а молоко и кумыс раздают всем жителям аула. Мясо варят в об­щих котлах, его получают семьи, не имеющие кормильца, а также вдовы и сироты. А те, кто может трудиться, по­лучают скот и пользуются им в своем хозяйстве.

— Это хорошее дело! — одобрил Ахан.— Вот за реч­кой, по соседству с аулом Кардена, остановилось около ста семей, вернувшихся из Китая, Вчера они посылали человека, чтобы разыскать тебя...

— Тогда я в первую очередь съезжу к ним. Ты, Ахан, поезжай вместе с Аянбеком в аул Кардена, опишите весь скот и имущество бая. Смотри, чтобы он не скрыл ни одной головы скота. Приготовь к моему приезду все!..

Когда они вернулись в аул, солнце уже поднялось довольно высоко. Возле юрты, где ночевал Токаш., стоя­ли готовые в поход красноармейцы. После чая Токаш пригласил весь свой небольшой отряд в юрту. Тут же были Аянбек с женой и Айгуль. Разговор начал Токаш.

— Дорогой Аяке, в тяжкие дни жизни мы с вами ру­ ка об руку выступили против кровавого царя. Тогда я восхищался вашим мужеством и меткой стрельбой. Вы с заряженным картечью ружьем задержали карателей из отряда атамана Малышева и спасли много казахов, пропустив их через границу. Я знаю об этом подвиге. Вы тоже знаете меня. С малых лет я рос на ваших гла

зах. У меня была единственная мечта — помочь родному народу стать счастливым. Эта мечта сбылась. Теперь мне кажется, что вместе с этим взошло солнце и моего личного счастья. Я хочу сегодня сказать об этом. Я и Айгуль идем в новую жизнь. Но, не нарушая прежних традиций, мы хотим испросить вашего благословения. Я люблю Айгуль, Айгуль любит меня. Три года тому на­зад мы дали друг другу клятву: «Если останемся живы­ми,—навеки соединим свои судьбы!» Пришла пора испол­нить эту клятву...

Щеки Аяпбека стали темно-красными — то ли он устыдился того, что «зять сам выступает за свата», или жалеет дочь? Кто его знает. Подкрутив усы, он посмо­трел по сторонам: как отнеслись к словам Токаша окру­жающие— с насмешкой или с одобрением?

Следя за движением взгляда Аянбека, Токаш тоже обошел глазами лица всех присутствующих. Некоторые красноармейцы недоумевали, не понимая по-казахски. Но среди них были русские, выросшие среди казахов. Они поняли все и ждали слова Аянбека. Неужели он не отдаст Айгуль? Разве найдет Айгуль мужа лучше Тока­ша? Токаш доказал, что он сохранил чистую любовь. Уже одно то, что Токаш ездил в Китай и благополучно вернул Айгуль в родные края, является доказательством верной его любви.

Собравшись с духом, Аянбек заговорил дрожащим голосом:

— Милый Токаш! О том, что ты уважаешь Айгуль, я знал давно. Ведь и у меня есть сердце... Ты — орел, взвившийся к высотам Ала-Тау...— он откашлялся, по­медлил, видимо, оттягивая решительное слово.— Если ты действительно любишь Айгуль и Айгуль согласна с тобой, бери ее под свое крыло. Благословляю вас, дети ,мои, дай вам аллах доброго пути, и живите счастливо!— Аянбек поцеловал дочь в щеку.

Токаш посмотрел на сидящих вокруг красноармейцев. Теперь его слова были обращены к ним.

— У меня много врагов и в городе и в аулах. Сплет­ни падают на меня, как снег зимой. Поэтому прошу вас быть свидетелями... Айгуль-жан, скажи сама, принуждал ли я тебя стать моей женой?

Глаза Айгуль улыбались, щеки разрумянились, она ответила весело и смело:

— Мое сердце принудил бог, а подтолкнул к вам ангел!

— Хорошо... Теперь скажи, ты дала согласие стать моей женой по своей