Семиречье в огне - Зеин Жунусбекович Шашкин

— Товарищи красноармейцы, слышите? Кто не по­нял?

— Слышали!

— Будем свидетелями!

— Свидетельство наше прочно! — ответили Курыш- пай и Иван.

Все дружно засмеялись.

Аянбек не затеял тоя со скачками и множеством лю­дей. Токаш не разрешил делать этого. Неуместно устраи­вать той, когда в народе голод. Свадьбу решили спра­вить скромно. Токаш послал нарочного за матерью, который привез Акбалтыр. Некоторые слова, сказанные матерью наедине, не обрадовали Токаша.

— Все слышала, Токашжан! — сказала Акбалтыр с какой-то особой интонацией, Токаш насторожился. — Бы­ ла одна девушка, очень пришлась мне по душе, но она не понравилась тебе. Она была свалившимся с неба кла­ дом, но ты взял да отвернулся.

Она намекала на Бикен, и так некстати...

— Мама, разве Айгуль вам не но душе? — рассер­ дившись, Токаш решил подстроить матери ловушку — пусть попадется на слове. Ведь Акбалтыр знает Айгуль с давних пор, до встречи с Бикен восхваляла Айгуль. В таком случае, чем же лучше Бикен? Наверное, «кладом» мать называет ее богатство. Но насчет Айгуль Акбал­ тыр не нашлась что сказать.

— Просто так обмолвилась, к слову пришлось, сынок мой! Дай бог вам долгих лет жизни!

Акбалтыр еще не успела высказать всех пожеланий, как кто-то подъехал к юрте. Слышался звонкий смех, и звенели шолпы. Мужской голос приветствовал вновь при­бывших. В юрту вошли Бикен и Айгуль, за ними сунул-

ся и кучер бая Кардена. Акбалтыр растерялась. Смущенно посматривая то на Бикен, то на Айгуль, она обеих усадила около себя. Токаш остался стоять в стороне со сложенными руками на груди. Непоня тно: откуда взялась Бикен? Как она познакомилась с Айгуль? Ве­роятно, Бпкен — это и есть тот человек, который не­давно «проявлял заботу об Айгуль и намекал ей на что-то».

— Я узнала, что апа здесь, и приехала, чтобы при­гласить ее в гости!—с наигранным весельем говорила Бикен.

— Спасибо, милая!—отозвалась наивная Акбалтыр. Токаш удивлялся: Бикен дружит с матерью... Может быть, не случайна их встреча в этом ауле?

Токаш бросил на Айгуль мимолетный взгляд. Какая досада, эта Бикен опять может растревожить душу Ай­гуль! Откуда ее принесло?

Токаш вышел из юрты. Его догнал кучер Кар­дена.

— Токаш-тюре! У меня есть одно поручение...

Токаш посмотрел сурово — чего они никак не отста­нут!

— Простите, я хотел наедине передать вам послание одного человека.

— Говорите!

— Бикен просила... вам в руки вот это письмо.

Токаш медленно, украдкой протянул руку. Он на­сильно принудил себя к этому. Взял письмо и ушел в юрту к красноармейцам—одни из них спали, другие чистили оружие и приводили в порядок седла. Токаш присел у входа и развернул листок. Письмо было напи­сано по-арабски, грамотно и довольно складно.

«Тока, оказывается, человек не является хозяином своего сердца! Я пишу последний раз, за смелость про­шу прощения. Может быть, вы за глаза будете смеяться надо мной, может, даже пожалеете и назовете "бедной". Согласна на все. Разве я когда-нибудь не соглашалась? Тогда вы оскорбили меня и больше не повернули даже головы в мою сторону. И за это я не в обиде. Виновата сама. До сих пор была надежда, я ею жила, но услы­шав, что сегодня собираетесь устроить «той», я чуть не сошла с ума. Вы окончательно потушили искорку на­дежды, тлевшую до сих пор в глубине моего сердца!

Еще раз прошу прощения,— но я не могла не приехать сюда...»

Токаш разорвал письмо на мелкие клочки. С Бикен покончено, давно уже покончено и навсегда!

Глава 20

Фальковский вернулся на квартиру поздно, пришел усталый, осунувшийся. В последние дни многое у него не клеилось, и он измотался вконец. Не было рядом вер­ного человека, равного по способностям соратника, с ко­торым можно было работать и идти рука об руку. Во­обще верных людей стало меньше. Пришлось посовето­вать Пимену переехать в село Благовидное под Пишпе- ' ком. Пока он там совьет себе гнездо и найдет надежных людей, пройдет немало времени. Сотников отправился в Джаркент, поближе к границе. Судя по сообщениям, де­ла у него идут успешно, он подобрал подходящих лю­дей, установил связь с Любой в Кульдже. Еще в письме, доставленном Яшайло, Люба намекал, что найдутся и боеприпасы и оружие, были бы руки, способные дер­жать его... Значит, оружием Люба обеспечит.

Главная неудача — задержалось наступление атама­на Анненкова. Его войска потеряли первоначальный темп продвижения и застряли возле села Черкасского. Эта неудача очень беспокоит Фальковского. Пока до­ждешься Анненкова, Бокин схватит за шиворот—тогда конец. Одно время Валентин Робертович надеялся, что казахи и киргизы, взяв дубины и пики, выступят про­тив Советов, но жизнь не оправдала этих надежд. Бо­кин обеспечил голодных хлебом, голых — одеждой, без­домных—кровлей, а людям этого и надо, они довольны, восхваляют и возносят Бокина и Советы. В исполкоме на сообщение Фальковского о том, что на Бокина мно­го жалоб, Юрьев отозвался издевкой: пусть Валентин Робертович тщательно проверит, соберет все жалобы, и... построит из них шалаш.

Физически уничтожить Бокина не удалось. Кое-кому может показаться странным, что Бокин не стал зани­маться теми, кто его избивал, не потребовал срочно су­да. Но Фальковскому это понятно: Бокин действует по- своему правильно Он не хочет шума и разговоров о «вероотступиичестве», не хочет разных пресудов на тему о религии — тут много найдется охотников почесать язык. Он продолжает делать главное—заботится о голодных и этим завоевывает их. Но придет время, и он отомстит тем, кто поднял на него руку...

В окно кто-то постучал. Фальковский вздрогнул. Кто может прийти прямо на квартиру в полночь? Много он сделал разных предположений, пока решился открыть дверь. Оказывается—ничего страшного: пришел Каке- нов. Эх, нервы, сдавать начинают!..

— Прошу извинить, Валентин Робертович, по очень срочное дело... — торопливо проговорил Какенов, огля­девшись по сторонам.

— Пойдемте лучше сюда,— Фальковский показал на соседнюю комнату, которая была его спальней,— глухая комнатка без единого окна.

Какенов сел в старинное кресло, начал рассказывать:

— Бокин допытывается, кто вы и откуда... Он спра­шивал у многих лиц, так что разговор дошел и до меня. Об этом же мне говорил Салимгерей Бурнашев.

— Но ведь Бурнашев в тюрьме?

— Да. Он переслал мне письмо. Там тоже много раз­говоров о вас. Не забыли выстрела в Закира...

Положение было скверным. До сих пор среди му­сульман распространялось мнение, что Закира убил Бо кин, он был в это