Семиречье в огне - Зеин Жунусбекович Шашкин

— Маликеш, посмотри-ка, не ваша ли повозка по­ехала? Не разыскивают ли они нас? — высказала пред­положение Айгуль.

Бикс-н внимательно посмотрела в ту сторону.

— Правда! — Бикен замахала рукой.

— Ау, а-у!— приложив ладони к губам, закричала Айгуль нежным и озорным голосом. Крик перешел а смех. И этой веселой непринужденности тоже позавидо­вала Бикен.

Повозка не остановилась, девушки вернулись в аул. Оказалось, что их никто и не думал разыскивать. У от­цов расстроилось угощение — видимо, из-за пожара,— но дочерей это но коснулось. В малую юрту собрались девушки со всего аула. После угощений они пели песни. Первая очередь спеть традиционных шесть куплетов песни была предоставлена Бикен. Что ж, Бикен пока­жет и в ауле свое искусство, которым восхищаются в го­роде. Пусть знает эта соперница, чем ее превосходит Бикен!

Мелодия песни «Тель коныртай» как раз соответство­вала душевному состоянию Бикен. Слова: «След лежит, но нет его, моего милого!—она посвятила Токашу. Не­ужели он оставил такой же «след» в сердце этой сопер­ницы?.. Бикен посмотрела на Айгуль—та слушала, охва­ченная радостью, губы ее чуть раскрылись, кажется, она готова подбодрить поющую Бикен поощряющим воскли­цанием.

Довольно же наконец, чего это Бикен восхищается этой девушкой?! Чем она лучше Малике? Бикен. пела давно заученную песню, ее мысли то и дело отвлекались от песни и возвращались к Айгуль. Припев подхватыва­ли все, и звонкие, прозрачной чистоты голоса раздвигали ночную мглу, разгоняли сон аула.

Айгуль с нетерпением ожидала своей очереди. Быст­ро взяв домбру из рук Бикен, она стремительно заигра­ ла, заставив четко говорить две тоненькие струны. То нежно улыбаясь, то делая красивые движения руками, она сразу же привлекла всеобщее внимание. Только Би­кен смотрела на нее неприязненно. Кажется, эта Ай­гуль вздумала состязаться с Бикен в искусстве. Фи-и! Умение играть на домбре — не искусство, домбра — не рояль...

Знает ли Айгуль, что Бикен любит Токаша? Если зна­ет, то она подлая... И даже виду не подает — вот харак-

тер! А Бикен не может скрыть обжигающую сердце реп ность —от нее бледнеет лицо, горят глаза... Так бы за­жала ее поющий рот!

Мучительное для Бикен веселье закончилось в пол­ночь, и три девушки легли рядом под одно одеяло.

Бикен решила добиться от Айгуль признания. Обняв ее, Бикен шептала теплые слова, которые открыли путь к сердцу Айгуль.

— Айгульжан, правда, что скоро твоя свадьба?

Сердце Айгуль, плотно прижавшейся к Бикен, нача­ ло стучать сильнее прежнего. Значит, правда...

— У нас с давних пор жива клятва, она гласит: «Ког­да наступят лучшие дни,— устроим свадьбу».... Недавно сообщил, что скоро приедет...— Айгуль не назвала име­ ни.— Отец еще не знает о свадьбе.

— Да? А может быть, Айске против?

— Нет, нет. Отец догадывается. Он согласен. Но от­кровенно еще не говорили.

— А... ты его любишь? Может быть, из-за его высо­кого положения?

— Ради него я готова отдать свою жизнь. Вот уже два года я ни днем, ни ночью не забываю о нем ни на минуту. Думаю и все время беспокоюсь. Иногда мыслен­но встречаюсь с ним, говорю о своей тоске...

Бикен отодвинулась подальше, она не ожидала от Ай­ гуль такого ответа. Ясно, любит до самозабвения... Би­кен считала, что так любить способна только она.

— А что, если он любит другую девушку?— поверну­лась Бикен.

Теперь отодвинулась Айгуль. Показалось, что в тем­ноте сверкнули ее большие черные глаза.

— Тогда выходит, что он обманывает меня?

— Выходит так.

—- Кто она?

— Увидишь в свое время.

— Вы о ком говорите?—спросила задремавшая Ма­лике.

— О ком думает Айгуль...

— О Токаше?

— Да. Я просто предупреждаю тебя, Айгуль, мы ведь единокровные, у тебя судьба такая же, как и у ме­ня. В городе ходят слухи, что этот человек стал вероот­ ступником и продался русским, но я не верю этому. А та девушка сама мне говорила, что провела с ним одну ночь...

Айгуль уткнулась в подушку, приглушенно разрыда­лась. «Так ей и надо!»—Бикен отомстила этой девчонке, считавшей себя счастливой, она унизила ее!

— Обманывать девушек — удел мужчин. Позор за это падает не на Токаша и не на Айгуль, а на ту девуш­ку, которая оставила его ночевать у себя,— заключила Малике.

Бикен до боли прикусила губы.

Глава 19

Пообедав у матери в Акчи, Токаш под вечер поехал в соседний аул к Аянбеку. Должно быть, здесь уже про­слышали о прибытии комиссара. Навстречу ему—кто пе­ший, к го верхом—вышла большая топла. впереди—не­давно вернувшийся с фронта из-под Минска кастекский джигит Тлеубай. Он держал в руках красный флаг. Усы его были лихо закручены, остро торчали в стороны. Тлеубай, вероятно, видел в России, как ходят с красным флагом — он нес его, высоко подняв над головой.

Бокин увидел в этом глубокий смысл: «Люди пока­зывают уважение не ко мне, а к Советской власти!» — решил ом.

— Токаш!—Ахан, прыгая на своих костылях, высту­пил вперед:—Мы признаем тебя представителем Новой власти, о которой мечтали и от которой ждем справед ливости, поэтому вышли тебе навстречу.

Токаш соскочил с коня и с благодарностью пожал всем руки. Весело возбужденная толпа повела его в дом волостного комиссара Аянбека. Сопровождавшие Тока­ша десять красноармейцев, стреножив коней и оставив их пастись, тоже пошли в аул.

День клонился к вечеру. С гор иногда налетал про­хладный ветерок. Аул радостно возбужден. Навстречу им зашагал широкоплечий мужчина, стоявший до сил пор между двумя белыми юртами, раскинутыми немно­го в стороне. Что это за важная персона, почему он не вышел встречать Токаша за аул, куда прикостылял да­же Ахан? Подойдя поближе, Токаш узнал, что этой важ­ной персоной был Аянбек. Ведь он не только волостной комиссар. Аянбек считал себя старшим потому, что ско­ро станет тестем Токаша.

— О Токаш-жан! Твой родной аул от всей души рад твоему здоровью, твоему счастью и с великой радостью встречает тебя!

После взаимных приветствий Аянбек ввел сопровож­дающих Токаша красноармейцев в меньшую юрту, а Токаша и других гостей пригласил к себе в большую.

Токаш глазами ищет Айгуль. Ее не видно. Не стес­ нявшаяся раньше и открыто встречавшаяся с ним де­вушка теперь не показывается на глаза. Токашу это показалось загадкой. Не от того ли она чувствует себя неловко, что в ауле узнали об их уговоре?

— Кое-что уже слышали о злодеяниях