Приехал в город (Ким Ки Дук) - Леонид Александровский
Ненастоящее время... Зачем ходить куда-то, когда можно получить то же самое, оставаясь дома? Зачем я продолжаю снимать фильмы, которые никому не нужны? Я не тщеславен и давно заложил свои статуэтки. Одну попробовал растопить, выяснить, есть ли там драгметаллы, но она слиплась в комок и я не смог раз-бить ее даже ломом. Зачем поперся в Алма-Ату? Мне предлагали в три раза больше, чтобы снимать в этом городе. Спасибо, это очень мило, но я не могу снимать русские рожи, мне нужны узкоглазые. Я не могу снимать женщину, если у меня не стоит. На женщин с такими глазами и кожей у меня не стоит. Зачем я поперся в Юрмалу? Ми Ха Ко предлагал жить у него на даче. Зачем это серое побережье, где все время играет Адажиетто? Зачем эта чумная музыка? Или чумовая? Никак не начнусь правильно мыслить на этом языке, у которого нет костей. Толстая критикесса сказала, что сможет недорого продать дом на побережье.
Когда я вижу женщину, меня интересует лишь один вопрос: бреет ли она лобок. Чтобы ответить на него, я готов пойти на многое. Пощечина в этом смысле — меньшее из зол и, пожалуй, самое музыкальное. Нет ничего приятнее сухого треска румяной мембраны, отбивающей такт эйфории подчинения. Европейцы не понимают, что в азиатском кино пощечина не объявление войны, а продолжение разговора.
Я бы сказал, русские бреют фифти-фифти — чем моложе, тем чаще. Юницы меня не возбуждают, как и старушки. Кисловатое, холодное яблоко с коричневым синячком — вот он, заветный плод. Актрисы с их блядским нутром самый говенный материал. В каком-то смысле все бабы — актрисы. Никто из них не проживает собственную жизнь, потому что единственный их талант — смотреться в зеркало. Я смотрюсь только когда ссу в зеркальном сортире, которых в этом городе до сих пор полным-полно, вот смех. Не понимаю, как я добился успеха в этом деле, почти не будучи нарциссом. Любить себя с такой рожей было бы претензией. Гомиков, кстати, это никогда не останавливало. Джэхён как никто умеет засунуть огурец себе в задницу.
Саша Рукавина Дуня Сычева
Цельно раздельно вместе хуево
Русские грустные писёнки японки
Шконки шанхайские шкурки сплетенки
Тянется проволока в руках
В узел сплетается фиг в рукавах
То, что у вас здесь сейчас, — это Юг мой молодости, я это всем повторял , но мне никто не верил. Когда я рос, у нас тоже заправляли гопники в погонах и олигархи. Потом один гопник заказал другого, понеслось дерьмо по кочкам, но ненадолго, скоро все вернулось на круги своя. У нас на эту ерунду ушло лет тридцать, так что у вас еще полно времени, говорил я, но мне никто не верил. В нашем городке всем заправлял сын мэра — держал бензоколонки, рестораны, даже больницы с детсадами. Гонял по улицам на японской тачке, и все прошмандовки приподнимали юбки и лыбились во весь рот.
Разница в том, продолжал я, хотя никто меня не слушал, что мы любим не только пить водку — корейцы пьют куда больше вашего, — но и ходить по улицам с плакатами. Все-таки одно дело, когда тебя оккупируют американцы, и другое когда монголы. То есть, по сути, мы же. Если бы мы оккупировали вас, продолжал я, хотя меня никто не слушал, из этого не вышло бы ничего хорошего. Нормальное общество можно построить только проиграв войну. Наши олигархи тоже покупают яхты славным лидерам, но, когда слишком много корейцев выходят на улицу, славные лидеры отправляются в тюрьму. Правда, в тюрьму у нас сажают только женщин, мужиков приходится убивать. Сидят эти старые сухощёлки недолго, но и за это время успевают натрахаться на всю пенсию. Вертухаи у нас лютые, все фанаты Жене и Пак Чхан Ука.
Слушайте, я продолжаю. Русские никогда не смогут избавиться от мазохизма, потому что всего боятся и пуще водки любят пить Божью росу. Лозунги здесь начинают придумывать только неделю не жрамши. Но лучше — две. Все, кроме голода, прощается с пофигистической радостью, которая отличает настоящих имбецилов. Ваши местные никогда не смогут ничего организовать, потому что им все спускают сверху. Спирт, спорт, отмену рабства, измену родине, дружбу народов, поворот рек, войну и мир, треугольную грушу, прет-а-порте, повышение пенсионного возраста, барбершопы, врагов, гибель богов, ипотеку, литературу... Этот народ жрет, что дают, но никогда не стоит у плиты.
Самостоятельно вы любите только все заграничное, продолжал я, хотя меня никто не слушал. Этой любви у вас не отберет даже «гладкая грудь на шоколадном коне» из какой-то басни, которую мне пытался пересказать Ми Ха Ко. Поэтому в этом городе можно устроиться даже такому отморозку, как я, пусть в нем и скучно так, что черти воют. И поэтому, как и у нас, здесь нет никаких традиций: через 10-15 лет фанза поворачивается задом и все превращается в свою противоположность. Экспресс «Северная Венеция» прибывает на побережье в полночь, неся в пломбированных вагонах полчища крыс.
Муа осси, муа иси
Иди-ка, письку пососи
Дерьмовее меня вообще никогда не было. Ну что такое режиссер пройдоха рвач неплохой организатор. ??? .А что художник насильник заточитель убийца. ??? .А что писатель свежеватель разоблачатель предатель. ??? .В детстве на нашей улице стояли три изогнутых фонаря, они гасли ровно в пять минут первого.
Когда еврокретины давали очередную статуэтку, я начинал ржать, как только переставал корчить благодарную рожу на сцене. Отличное было время: любому узкоглазому, если он не стеснялся показать, как мужик хлещет бабу замороженной рыбой, перепадал приз. В пусанских борделях торговцами замороженной рыбой называли сутенеров. В те времена можно было потрахаться по цене обеда в
