Приехал в город (Ким Ки Дук) - Леонид Александровский

Коллар знал толк в гладкой груди. Однажды в парижском баре я чуть не набил ему морду, когда он схватил меня за яйца. Теперь я ему завидую: умер от рака для гомиков, а я подохну от испанки для онанистов. Если б я ему дал, могли бы сдохнуть вместе. Может, я умер бы позже, но знал бы, что моя смерть родилась от таланта и молодости. Кроме того, мне не пришлось бы снимать столько безобразных фильмов. Хватило бы двух-трех, чтобы остаться красоткой навсегда. Грубый азиат, оттраханный парижским принцем в тубзалете бара, получает спецприз двухнедельника режиссеров и умирает на концерте Наташи Атлас от сердечного приступа со справкой от проктолога в кармане. После 90-х жить не имело смысла, но тогда об этом никто знал. Мы думали, что черный триппер-хоп будет звучать под низкими сводами мироздания вечно, dissolved girl.

Муа иси, муа осси

Ключи от гроба попроси

Кино оправдывает любую чушь, просто ее показывая. Представьте любой из моих фильмов в виде книги. Кто-нибудь стал бы читать такое дерьмо? Пленка покупает задешево, а продает втридорога. Вуатюр, дребезжащий по проселочной дороге и падающий в пропасть, пока камера снимает водителя и его спутницу... Выглядит очаровательно. Как говаривал представитель гонконгской династии Хуй, «киногения». Продюсер свиных ушей, жив ли ты, старый Хуй? Так называемым синеастом может стать кто угодно, говорил он, если есть кого развести на бабки. Плюс немного терпения и желания орать на тех, кого заставляешь кривляться. Все остальное происходит само собой, а через полгода очкарики во фраках вручают тебе кусок полированного железа. Тебя показывают по телику.

Режиссёр компилятор копулятор плагиатор. ??? . Чтобы киношнику стать художником, ему нужно для начала вырвать картину Шиле из альбома. В детстве я долго думал, что первый иероглиф моего имени означает «унитаз». Потом злой капитан объяснил, что на самом деле это «трюмо, в которое смотрится гомик». Джэхён, когда хотел меня взбесить, говорил что мое имя по-японски означает «гомик, который никогда не выходит из общественного сортира». Однажды я чуть не избил его, так он меня достал. Свиноух пытался нас разнять, орал, что нельзя портить физиономию звезды, тем более с таким мизерным бюджетом и плотным графиком съемок. Тогда я сделал вид, что успокоился, а потом еще раз ему вмазал. Yes I'm everybody’s mister Bad Guy. Но всем по барабану. Я хотел, чтобы каждый вид из окна в моих фильмах был картиной Сутина.

Бэд Гай, ты был неубиваем

След от злодейства несмываем

Тебя проткнут и ты умрешь

Неплохо Ариран поешь

Север — самый заповедный зоопарк мира, но он останется таковым, только если не пускать в него европейских горлопанов. Огненная пластика покорности да не осквернится придурками, которые верят, что могут насмешить весь «цивилизованный мир» песенками из американских мьюзиклов на сцене пхеньянского ДК. Говорят, Толстяк любит мои фильмы, а его рабыни иногда разыгрывают сценки из них. Зачем? Золотой унитаз пахнет говном, а не веселыми улицами после ливня.

Главным корейским кошмаром станет воссоединение, не то чтобы я в него верил. Хотя мир скоро окончательно сольется в одинаковость, так что все возможно. Юг не выдержит северной вони. Так и вижу, как несчастные сеульцы забиваются в свои клетушки, пока выпущенные на волю зомби рыщут по опустевшим улицам в поисках жратвы. Инопланетяне не смогут жить с нами под одной крышей, как бы об этом ни мечтали фантасты. Можно трахнуть киборга, пахнущего смазкой, но потом будут мучить кошмары, слепленные из металлической стружки. Бытийственный разрыв протекает на пластическом уровне: от постоянного лицезрения телодвижений северных у наших будут взрываться глаза. На выправление пластики уйдет несколько поколений, но за это время чеболь Кимов возьмет под контроль экономику и вернет старые порядки.

Мы с Каменным Кулаком даже и не пытались воспроизвести эту пластику в «Сети». Я тогда решил, что мой рыбак должен быть похож на Чарли Мэнсона, потому что любое перемещение северного по Югу — это крипи-крол. Такого могли бы сыграть Брюс Ли или Луи де Фюнес, если бы остались в живых.

В финале «Пустого дома» я попытался показать физическое измерение того, что в Голливуде называют haunting. Скольжение воплощен-кого, но бездомного духа по чужим интерьерам. Кино, когда оно было лучом света.

Звучит банально, но ни одна женщина меня не понимала. Когда я сообщал им свое кредо, взятое у датских студентов, — «Дружба священна, чувственность тленна» — они начинали фыркать и совать мне в нос фотки своих родителей, которые полвека прожили вместе в сарае у реки, протирая друг другу ляжки, и умерли, наткнувшись на один пень.

Не знаю, показывают ли мои фильмы на стриминг-платформах. Кино не должно гнить с ярлыком на коробке, как овощи на складе. Вламываться насильником с ржавым ножом, но уже через полтора часа бросать навсегда или до следующего раза... чтобы вернуться забытой пьяной любовницей, которая бухала где-то за утлом и решила забежать, потому что не смогла дозвониться из того времени, когда телефоны не валялись по карманам... чей запах заставит трястись от вожделения... Это кино, а не гнилые овощи. Оно закончилось, едва перестало существовать время. Когда восторжествовали плоскости и полки.

Публика на кинофестивалях делится на две категории: отморозки, которые приезжают жрать икру, и доходяги, которые приезжают жрать кино. Обе категории ничтожны, но первые хотя бы знают, на какой вечеринке будут бесплатные шлюхи. Вторые — дрочеры с красными глазами, вечно шляются туда-сюда, жуя бутерброд по дороге в сортир, лишь бы успеть досмотреть позавчерашний сон с предпоследнего ряда. Один такой сидел рядом на премьере «Береговой охраны». Поинтересовался, как ему понравилось. Тот пересказал сюжет фильма Хун Ван Бина и снова захрапел. Ходячие storage spaces, глотающие, не пережевывая. Никогда не снимал для стриминга, хотя часто снимал стринги. !!! .Все мои каламбуры тупые, так уж меня воспитали. В детстве на нашей улице жили три старые проститутки, они закрывали ровно в пять минут второго.

Самое страшное — проснуться от кашля в полной темноте и подумать, что кашляет кто-то другой, сидящий в комнате. Такого не испугается только местный алкаш. Я был потрясен, прочитав в одном романе, как ранним утром пропойца проснулся в этом городе, а его уже ждал дьявол с холодной водкой и острой закуской. И он не испугался, просто опохмелился. Жутко пить забытый на неделю чай,