Плач умирающих звёзд - Стейс Крамер

наконец сказала Власта. – Я верила в справедливость, в правду. А потом поняла – мир устроен иначе. Тут выживает тот, кто сильнее, кто умеет играть по правилам. – Власта с диким восторгом принялась смотреть на дрожащие руки Элеттры, осознавая, что ей удалось уязвить ее. В этом заключался некий извращенный триумф, ощущение власти над чужой душой. – Я лишь хочу, чтобы ты поняла, что иногда лучше промолчать. Порой правда – это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Особенно когда на кону так много. Подумай об этом. Хорошенько подумай. Жизнь – она как колода карт, и у каждого свой расклад. Но иногда, знаешь ли, карты крапленые. И сейчас, глядя на тебя, я вижу, что в твоих руках затесалась не та карта. Карта, которая может обрушить карточный домик, что я так тщательно строила. «Никки Дилэйн невиновна»! Так ли это на самом деле? На ее счету все равно масса грешков. Я все о ней знаю, больше, чем мать родная. Знаю, сколько бед она принесла лично тебе. Пока она под стражей, всем нам будет спокойно, согласись. Мир ничего не потеряет от этого, он даже лучше станет. Такие сволочи должны быть изолированы от нормального общества. Если бы речь шла о ком-то другом, из хорошей породы людей, то я учла бы твои показания, но из-за Дилэйн я не стану всех на уши поднимать. У нее был мотив, она могла убить Элая, просто не успела. Никки – гниль, корень зла, понимаешь? А ты хочешь этот корень полить, дать ему шанс прорасти снова. Не будь наивной! Вспомни, что говорил старик Гераклит: «Все течет, все меняется». Твоя правда сегодня – пыль завтрашнего дня. А моя правда – это фундамент, на котором стоит этот город. И поверь, никто не захочет, чтобы этот фундамент рухнул. Так что забудь про свою карту. Возьми другую. Чистую. И играй по моим правилам. Или игра останется без тебя.

Угрозы Власты, как стальные копья, вонзились в самое сердце Элеттры, парализуя ее волю к сопротивлению. «Видит Бог, я сделала все, что могла…» Вместо желания борьбы была теперь лишь тяжелая, всепожирающая безнадежность, которая высасывала остатки жизни. Когда-то Элеттра и себя спасти не сумела, все были равнодушны к ее мольбе. Так почему же она решила, что ей сейчас хватит сил на то, чтобы спасти своего врага? Что теперь-то ее точно услышат?! Что она вообще способна что-то изменить? Нет… Не стоит ждать справедливости от этого мира. Требовать ее – все равно что обижаться на дождь за то, что он мочит. Бессмысленно.

Власта поняла по поникшему, разоруженному виду Эл, что ей удалось одолеть ее. Та перестала биться за правду. Торжествующе улыбаясь, Власта открыла дверь, чтобы выпроводить Элеттру. Каково же было ее удивление, когда она увидела у порога разгневанного Форджа.

– Фордж! Что вы здесь..? Вы что, подслушивали?! – Власта затряслась сильнее Элеттры.

– За тобой повторяю, – прорычал Фордж. Он бешено взглянул на Эл, что смотрела на него в ответ испуганно и точно в помешательстве протягивала к нему руки, как к образу Спасителя, затем снова вернулся к дрожащей, разоблаченной Пэкер. – М-да, Власта, не знаю, как Элеттре, но тебе сегодня в картах точно не везет…

* * *

Рэми совсем потеряла сон. Стоило ей прикрыть глаза хоть на пять минут, как ее тут же будил один и тот же кошмар. Видела она Элая в своей комнате (комната почему-то была вся в пыли и запустении, в ней пахло сырой землей и увядшими лилиями). Он был одет в свой погребальный костюм, что-то шептал ей, неестественно улыбаясь и мертво смотря на нее. Затем вокруг него появлялись тени, шепчущие его имя. И заканчивалось все каждый раз тем, что Элай протягивал руку к сестре, словно звал с собой в мир вечной тьмы. Рэми обычно опускала глаза и замечала, что в полу зияет дыра, а в ней гроб Элая. Он был открыт и внутри… пустота. В этот момент Элай толкает Рэми вниз, она кричит и падает. И вот тогда Рэми резко просыпалась, так же крича, как будто продолжала падать. У Элеттры из-за нее тоже развилась бессонница, ей приходилось всякий раз вскакивать с постели и бежать к подруге. Та сначала отшатывалась от нее, словно Эл тоже была частью ее кошмарного сновидения, но после в ее глазах сквозь пелену страха мелькал проблеск узнавания, и тогда Эл принималась успокаивать Рэми. Только Рэми знала, что покой вернется к ней нескоро…

Окружающие не могли не заметить странное поведение и вид Рэмисенты. Взгляд ее запавших глаз был обрамлен фиолетовыми тенями бессонных ночей; бледная кожа, как пергамент, была натянута на острых скулах, выдавая изможденность; волосы, когда-то блестящие и ухоженные, теперь спутаны и безжизненно ниспадали на плечи, словно траурный покров. Движения ее были угловатыми и резкими, точно она боялась разбудить что-то дремлющее внутри.

Реальность и сон переплелись в сознании Рэми, стирая границы между явью и кошмаром. Она начала видеть тени и слышать шепот даже днем. А однажды в ее комнату ворвался черный ворон, он пролетел в открытое окно. Рэми вскрикнула, упала на пол, и больше пошевелиться она не могла. Птица зловеще каркнула, усевшись на спинку стула. Рэми почудилось, что ворон прокаркал опять что-то неразборчивое, но внезапно в этом карканье она отчетливо услышала: «Элай». Ворон замер, уставившись на нее своими пронзительными глазами. «Элай…» – прозвучало снова. Рэми закрыла уши руками, пытаясь заглушить этот ужасный голос, но он звучал прямо в ее голове, разрывая ее на части. Ворон склонил голову набок, будто оценивая реакцию Рэми. «ЭЛАЙ!» Комната наполнилась отчаянным криком Рэмисенты, смешанным с карканьем ворона, который, казалось, насмехался над ее страхом.

– Ничего себе! Что это за гость у нас такой?! – испугалась Элеттра, войдя в комнату и увидев ворона.

Рэми смогла немного обрадоваться и расслабиться, заметив Элеттру и поняв, что та тоже видит птицу. А ведь Арлиц думалось, что все происходящее – лишь галлюцинации или новый кошмар.

– Ты слышишь, что он говорит? – спросила она задыхающимся голосом, когда ворон вновь произнес имя ее брата.

– Кто? – удивилась Эл и затем стала прогонять пернатого гостя: – А ну убирайся отсюда!

«ЭЛАЙ!»

– Пусть он замолчит!!! – кричала Рэми.

«ЭЛАЙ!»

– Пусть он замолчит!!! – она зажмурилась, снова закрыла уши.

– Рэми, он улетел!

Рэми недоверчиво приоткрыла один глаз, второй, опустила руки. Ворона действительно больше не было. Все стихло.

– Тебе плохо? – спросила Элеттра. Даже говорящая птица не так напугала бы ее, как состояние ее подруги.

– …А когда мне было