Черная метель - Элисон Стайн
Луиза рассказывала, что она до позднего вечера грела кофейники для фермеров, которые съезжались на эти собрания. Она никогда не брала с них денег за чашку кофе. И за вторую тоже.
Бескровная Долина тянулась до самого Нью-Мексико. Она была усеяна фермами; некоторые из них были очень большими и приносили немалые деньги. В этой долине растили ячмень для национальных пивных компаний, о чем отец не преминул рассказать нам по дороге на запад. Пиво у нас в холодильнике он полушутя называл местным.
Что за этим стояло, он не сказал – а может быть, и сам не знал. У одних вода есть, говорила Луиза, а у других нет. И некоторые предприятия используют ее в больших количествах, а некоторым фермерам это запрещено. Без воды ничего не вырастет, уж это-то я знала. А ее не было видно даже в оросительных каналах, которые когда-то показывал нам отец.
Доев сэндвич, свернув обертку от него и прихватив пустую банку, я вернулась в кафе. За барной стойкой сидел мужчина лет шестидесяти, с загрубевшей кожей лица и добрыми морщинками у глаз. Я его узнала: это был тот кареглазый ковбой.
– Это Сэм, – сообщила Луиза. – Надо было раньше вас познакомить.
– Вы родственник Рэя? – спросила я.
– Мне нравится, что ты воспринимаешь меня в этом качестве, – улыбнулся мужчина. – Да, я его родственник. Луиза как раз рассказывала мне о вашей семье. Может быть, мне имеет смысл к вам _ _ _ _?
Я разложила принесенный мусор по контейнерам: перерабатываемый и прочий.
– Не уверена.
– Знаешь, чем я занимаюсь? Я вроде как помогаю жителям округа. Езжу по фермам и узнаю, в чем люди нуждаются. Мы можем многое предложить бесплатно – помочь с отоплением, отвезти к врачу или _ _ _ _ рецепты. Может быть, вам, ребята, нужна помощь, чтобы _ _ _ _ здесь?
– Мой отец откажется.
– Тот человек, что построил ваш дом, и года здесь не выдержал.
Я уже взялась за мусорное ведро и собиралась спросить Луизу, не вынести ли мне его и не сменить ли там пакет, но остановилась и задумалась. Мне вспомнился наш шаткий дом. Вспомнились приблудные собаки – большинство из них были такими тощими, будто очень давно не ели.
– А почему прежний хозяин уехал?
– Точно не скажу. Может, деньги кончились. Может, _ _ _ _ помощи.
– У нас тут нет родни.
– Помочь могут не только родственники, – вмешалась Луиза. – Вы не одиноки, что бы там не думал твой папа.
Эти слова и присутствие двоюродного деда Рэя помогли мне. Впервые после переезда в эти места я успокоилась и даже почувствовала себя как-то сильнее. Но Луиза и Сэм еще не знали моего отца. Он мог часами ни с кем из нас не разговаривать, и никому из нас – ни маме, ни сестре – не разрешалось спрашивать, что случилось, отчего он расстроен. Один только вопрос на эту тему приводил его в ярость. «Может мужчина побыть наедине со своими мыслями?»
Он убегал в поля и снова любовался на них или отправлялся на охоту. После такой вспышки ему нужно было еще больше времени, чтобы вернуться в дом и снова заговорить с нами. Он не извинялся. Отец никогда не извинялся. Просто говорил, что устал. Он все время очень уставал.
В конце концов в его голове щелкал какой-то переключатель. Отец понимал, как он был груб, отчужден и холоден. Он замечал, как покраснели глаза Амелии или что мама, отвернувшись, моет посуду в раковине и уже не пытается встретиться с ним взглядом.
«Все будет хорошо!» – говорил он тогда и, подхватив Амелию на руки, кружил ее по комнате, хотя по ее напряженной улыбке я понимала, что ее это не радует. Она уже выросла из таких забав.
Луиза и Сэм не знали, что мой отец считал миром мужчины его дом. Главой этого мира был он сам, и никто – ни мама, ни моя начальница, ни библиотекарь, ни окружной чиновник, ни я – не смел указывать отцу, что делать и как управлять его миром. Он правил без возражений, без сомнений со стороны его семьи. Хотя порой мне казалось, что сам он полон сомнений, буквально состоит из них. Особенно когда он смотрел на небо и надеялся, что оно принесет хоть что-нибудь, кроме солнечного света и сухого жара. Отец ждал, когда сработают традиционные книжные методы. От нас он ожидал послушания, без оговорок и вопросов.
Но у меня были вопросы. И много.
– Знаешь, пока ты обедала, сюда заходил Капитан, – сказала Луиза.
– Капитан? – Я повернулась к ней, чтобы лучше слышать.
– Он говорит, что библиотеке не помешает еще один волонтер. Он заказал новые книги, и нужно помочь их _ _ _ _. Кто-нибудь помоложе, кто знает, что читает молодежь.
– Вообще-то, я не знаю, что читает молодежь.
– Ты могла бы помочь Рэю. Может быть, несколько часов в неделю?
Я никак не могла понять, к чему она клонит.
– Но я работаю здесь.
– И прекрасно справляешься, моя хорошая. Но оглянись по сторонам.
Я посмотрела по сторонам. У барной стойки одиноко сидел Сэм. На стоявшие рядом табуреты так давно никто не садился, что они успели запылиться. Луиза жаловалась, что никак не расплатится за кофемашину, и при этом после работы давала нам с мамой больше выпечки, чем продавала за день.
– Я могу и сама справиться, – сказала она.
– Вы меня увольняете?
– Да нет же! – Луиза рассмеялась, и Сэм улыбнулся, отхлебывая кофе. – Я просто хочу сказать, что если ты захочешь пойти в библиотеку, не стесняйся _ _ _ _ туда, когда здесь пусто. Немножко поможешь обществу.
– Поможешь Капитану и Рэю, – добавил Сэм.
– Это будет считаться твоим рабочим временем, – заверила Луиза.
– Я… не думаю, что мне стоит это делать.
– Твоим родителям я ничего не скажу.
И тогда причины отказываться отпали.
5
Это называется домашнее обучение, сказал папа. Он читал об этом в своих книгах и рекламных буклетах, которые приходили по почте сложенными наподобие молитвенников. В первый год пандемии, когда занятия в школе на какое-то время прекратились, отец начал все больше интересоваться этой темой. «А вдруг школы закроются навсегда?» – думал он.
Следующим серьезным поводом стало случившееся через год
