Торговцы мечтами - Гарольд Роббинс

— Мы давно в кино научились не тревожиться по пустякам, мистер Ронсен, — мягко ответил Петер. — Мы привыкли к вниманию общественности и не боимся его. — Кесслер не спеша встал и посмотрел через стол на Ларри Ронсена. — Я владею контрольным пакетом акций этой компании и не намерен продавать их. Никто не сумеет меня запугать. Особенно люди, которые заключают соглашения с единственной целью разрывать их. Для меня они являются обыкновенными жуликами.

Глаза Ронсена странно заблестели и расширились.

— Позволит ли председатель поставить предложение на голосование?

— Позволит, — кивнул Петер, не сводя взгляда с Ларри.

Ронсен огляделся по сторонам.

— Согласен ли председатель на устное голосование? Письменное в случае необходимости можно будет провести позже.

После того, как Ларри Ронсен сел, Петер Кесслер обратился к Эджу.

— На голосование выносится вопрос, должен ли президент «Магнум Пикчерс» продавать свои акции или нет? Секретарь, проведите голосование. — Кесслер сел и посмотрел на Джонни.

Джонни Эдж растерянно смотрел на Петера. Неужели Кесслер не знал, что он продал свои акции? Не может быть, чтобы Дорис не рассказала! Он посмотрел на Дорис. Бледная Дорис Кесслер, прижав ко рту кулак, испуганно смотрела на Эджа. Джонни встал.

— Мне кажется, что голосование по данному предложению нельзя сейчас проводить на этом собрании, — отчаянно сказал он напряженным голосом, стараясь отдалить неизбежную катастрофу.

— Ты что, Джонни? — удивленно воскликнул Петер. — Давай, ставь на голосование!

Джонни Эдж продолжал колебаться.

— Ладно! — Кесслер гневно вскочил на ноги. — Тогда я проведу его сам.

Ноги Джонни задрожали, и он опустился на стул. Эдж взял ручку, но руки так дрожали, что он не мог написать ни слова.

— Не будем тянуть волынку, джентльмены! — решительно объявил Кесслер. — Председатель голосует против выдвинутого мистером Ронсеном предложения. Это сорок пять процентов капитала «Магнума», — радостно сообщил Петер и повернулся к Эджу. — Ну, Джонни…

Эдж растерянно смотрел на Кесслера. Он открыл рот, но не смог ничего сказать. Наконец Джонни с трудом прохрипел:

— Я… я не могу голосовать, Петер.

— Что ты хочешь этим сказать? — Кесслер изумленно уставился на Эджа. — Не будь дураком, Джонни. Давай кончать этот балаган!

— У меня больше нет акций, — со страшным трудом выдавил из себя Джонни Эдж.

— У кого же они, если не у тебя? — не поверил Петер.

Ронсен опять вскочил на ноги. Сейчас он холодно улыбался.

— У меня, мистер председатель, — спокойно и властно сообщил Ларри.

Джонни тоже вскочил на ноги. Как же он сразу не догадался? Ронсен ведь как раз находился в Калифорнии, когда Вик продал акции. Вот сукин сын!

Петер побледнел, как мел. Он тяжело облокотился на стол, затем рухнул на стул и с горьким упреком посмотрел на Джонни.

— Ты продал меня, Джонни, — прошептал он. — Ты продал меня!

16

Джонни Эдж нажал кнопку звонка и услышал в квартире трель. Затем послышались шаги, и дверь открыла Дорис.

Он вошел в прихожую и поцеловал Дорис. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Ты еще не говорила с Петером?

Дорис повесила его шляпу и проводила Джонни в гостиную. Она безнадежно покачала головой.

— Он не хочет ни с кем о тебе разговаривать! Просто не слушает и все. Я рассказала маме, но толку никакого. Он не слушает даже ее. Твердит, что не желает больше слышать ни о тебе, ни о Марке.

Джонни Эдж сел в кресло и закурил.

— Старый осел! Нашел время, когда показывать свое упрямство. — Джонни посмотрел на Дорис. — А как насчет нас с тобой?

— Что насчет нас с тобой?

— Мы женимся или не женимся? — взволнованно спросил Эдж.

— Придется подождать, Джонни, — мягко ответила Дорис, кладя ладони ему на щеки. — Папа расстроится еще сильнее.

— Я устал ждать, — объявил Джонни, поймав ее за руку.

Дорис Кесслер молча смотрела на него. Ее глаза молили о терпении.

— Что ты здесь делаешь? — загремел голос Петера.

Джонни испуганно поднял голову. Глаза Кесслера дико сверкали.

— Я пришел попытаться вдолбить хоть каплю разума в твою твердолобую башку!

Петер бросился к Эджу и крикнул дрожащим голосом:

— Убирайся из моего дома, Иуда!

Джонни встал и успокаивающе протянул руки.

— Петер, ну послушай меня. Ты должен знать, что я…

— Не лги мне! Я знаю, что ты сделал! — Он с упреком повернулся к дочери. — Это ты позвала его?

— Нет, не она, — опередил ее Джонни. — Это была моя идея. Нам нужно кое-что прояснить.

— Кое-что прояснить, — усмехнулся Петер Кесслер. — Ты и ее пытаешься настроить против меня? Неужели тебе мало того, что ты сделал? Неужели ты еще не удовлетворен?

— Мы хотим пожениться.

— Выйти за тебя замуж? — изумился Петер. — Дорис хочет выйти за тебя замуж? За тебя, за антисемита? Да она скорее умрет, чем сделает это! Убирайся, пока я не вышвырнул тебя!

— Папа! — Дорис взяла отца за руку. — Ты обязан выслушать Джонни. Он не продал тебя. Он поставил свои акции под залог…

— Заткнись! — закричал Кесслер на дочь. — Если ты уйдешь с ним, я тебя знать не хочу! Если ты уйдешь с ним, то пойдешь против своей семьи, против своей крови! Неужели ты не понимаешь? Все эти годы я знал, что он ревнует меня, плетет за моей спиной интриги, чтобы отнять компанию. Сейчас я оглянулся назад и понял, что вел себя, как последний дурак, доверяя ему. Он такой же антисемит, как и все остальные! Они все нас ненавидят! И он такой же, как все! А сейчас он и тебя старается настроить против меня.

Дорис беспомощно посмотрела на отца, затем перевела взгляд на Джонни. По ее лицу текли слезы.

На лице Джонни Эджа застыла каменная маска. Он медленно и как-то неловко повернулся к Петеру.

— Ты не хочешь слушать, — с горечью проговорил Эдж, — а если и слушаешь, то не веришь. Ты старик, весь пропитанный собственной желчью и изъеденный собственными ядами. Но ты еще не настолько стар, чтобы в один прекрасный день узнать, что ошибался! — Джонни взял шляпу и медленно направился к двери. Он остановился и оглянулся на Дорис.

В комнату вошла Эстер, но он даже не заметил ее. Его глаза горели от слез, голос дрожал.

— Дорис, ты идешь со мной? — Впервые в его голосе прозвучала мольба.

Она покачала головой и подошла к родителям. Мать взяла дочь за руку.

Джонни Эдж долго смотрел на Дорис. Наконец Петер, яростно закричал:

— Иди! Иди! Чего же ты ждешь? Видишь, она остается. Возвращайся к своим друзьям-мошенникам! Думаешь, им можно доверять? Полагаться