Завтра, завтра - Франческа Джанноне

отправляю своим, они могут каждый день иметь тарелку пасты. Я поклялся себе, что им больше не придется голодать и тревожиться о будущем. У нас будет собственное дело, которое никто не сможет отобрать. Вот поэтому я и собираюсь работать в Савоне.

Аньезе кивнула и больше не расспрашивала.

– Привет, Кучеряшка! – поздоровался Джорджо, поцеловав ее в щеку, и протянул ей ромашку.

Аньезе улыбнулась, взяла цветок и понюхала его, прикрыв глаза.

– Как прошел день? – спросил он, пока они шли в сторону дома.

– Не знаю… Довольно странно.

Джорджо вопросительно посмотрел на нее, и она рассказала о новом мыле и об украденном рецепте.

– Вот же ублю… – воскликнул он, проглотив остаток фразы. – Ты должна всем рассказать, что это твой рецепт, это не может сойти ему с рук так просто!

Аньезе пожала плечами.

– Какой смысл? В конце концов, все и так неплохо. Я создала новое мыло, и теперь оно пойдет в производство… Уже этого достаточно, чтобы быть счастливой.

Джорджо испытующе посмотрел на нее.

– Не верю. Не может быть, чтобы тебя не волновало, что Колелла присвоил твою идею.

Она вздохнула.

– Если даже так, что я могу сделать? Расскажу всем, и он меня уволит. А я этого не хочу.

– Я… Ладно, не будем об этом.

– Что ты хотел сказать?

– Дело в том, что… я не понимаю, почему ты не уйдешь, учитывая, как он с тобой обращается. Прости, я не должен этого говорить, знаю, но я правда не понимаю.

– Этого никто не понимает, – прошептала Аньезе. – Я просто не могу уйти. Это моя фабрика. Я знаю, что это не так, но чувствую, что она все еще моя. Однажды все изменится, я уверена. Когда я буду готова и накоплю немного денег, я создам новый «Дом Риццо». Начну с небольшой мастерской, а уж потом… В конце концов, мой дед тоже начинал с нуля. Я сделаю это, но не сейчас. Еще не время.

Джорджо кивнул.

– Прости, ты права. Просто у меня не получается отстраняться, если дело касается тебя…

Аньезе нежно улыбнулась.

– Ну, вот мы и пришли, – сказала она, останавливаясь у ворот дома.

– Увидимся позже? – спросил он.

– Если ты не против, чтобы Тереза тоже пошла с нами. Мы сто лет с ней никуда не ходили, и вот теперь она сама меня позвала. Говорит, ей нужно развлечься. Она сейчас усердно готовится, в июле у нее экзамены.

– Конечно, я не против! Поужинаем вместе, – сказал Джорджо. – До скорого, Кучеряшка!

Джорджо уже двинулся прочь, но Аньезе догнала его.

– Подожди! Мне нужно тебя кое о чем спросить. Ты объездил весь мир, знаешь все на свете… Может быть, скажешь, что означает «Инес»? – спросила она.

– Аньезе…

– Что? Я спрашиваю, знаешь ли ты, что значит «Инес»?

Джорджо заразительно рассмеялся тем самым смехом, от которого сердце Аньезе каждый раз таяло.

– Я и сказал: «Аньезе», потому что «Инес» – это Аньезе, только по-испански.

– Так это мое имя… – пробормотала она.

«Колелла назвал мыло, которое я придумала, моим именем», – смутившись, подумала она.

– Да, это твое имя, – подтвердил Джорджо, позабавленный странным поведением Аньезе. – А почему ты об этом спрашиваешь?

– Потом расскажу! Сейчас мне пора, – бросила Аньезе и поспешила в сторону дома.

* * *

Джорджо ждал обеих девушек на скамейке у моря и наслаждался красками заката, постепенно окрашивавшего небо в оранжевый, розовый и фиолетовый цвета. В начале девятого он увидел Аньезе и Терезу, направляющихся в его сторону, и встал, чтобы их поприветствовать.

– Помнишь Терезу? – спросила Аньезе. – Вы виделись в лавке…

– Да, разумеется, юная революционерка, как не помнить, – ответил он, с улыбкой протягивая Терезе руку.

– В прошлый раз ты не был блондином, – заметила Тереза.

Джорджо рассмеялся и провел рукой по волосам.

– Да, летом они сильно выгорают, – ответил он.

– Ну так что, куда пойдем ужинать? – прервала их Аньезе.

– Есть тут одно местечко, – сказал Джорджо. – Там готовят лучшую рыбу во фритюре, что я когда-либо пробовал. Я там обедал позавчера.

– Закусочная «Панталео», ее все знают, – заметила Тереза.

– А я не знаю, – пробормотала Аньезе.

Джорджо тепло ей улыбнулся.

– Ты не в счет, ты ведь живешь в мыльном пузыре и больше ничего вокруг не замечаешь, – тут же пошутила Тереза и громко расхохоталась, но Джорджо с Аньезе даже не улыбнулись.

За столом в закусочной Тереза не сводила с Джорджо глаз и тараторила без умолку. Рассказала, как усердно готовится к выпускным экзаменам, как боится провалить математику и о том, что уже решила поступать на юридический факультет в Бари.

– Стану адвокатом и буду бороться за права рабочего класса, – заявила она.

Джорджо вежливо кивал, делая вид, что заинтересован беседой, а сам посматривал на Аньезе, которая, опустив глаза, молча выводила пальцем круги на скатерти.

Один, два, пауза. Один круг, два круга, пауза.

– Колелла запустил в производство новое мыло, которое придумала Аньезе, – вклинился он в монолог Терезы, пытаясь остановить ее бесконечный поток слов.

– О, надо же! Недурно, – сдержанно похвалила подругу Тереза и глотнула вина.

Аньезе натянуто улыбнулась.

– Мыло называется «Инес», это мое имя на испанском, – сказала она, надеясь встретиться глазами с Джорджо.

Он удивленно посмотрел на нее. «Так вот почему она хотела узнать смысл этого слова. Но почему не сказала сразу?» Он почувствовал странную тревогу, но и сам не понял, почему то, что Колелла назвал мыло именем Аньезе, так его встревожило.

«В конце концов, ведь это она его придумала, хозяин просто отдал ей должное, – подумал он. – Тогда почему я так паршиво себя чувствую? Словно у меня что-то отняли…»

Джорджо настолько погрузился в свои мысли, что Терезе пришлось потормошить его за рукав, чтобы привлечь к себе внимание.

– Что? – воскликнул Джорджо.

– Я говорила о рабочих протестах, – ответила Тереза. – Это просто позор, что владельцы выступают против профсоюзов. Даже придумали отговорку, что это все манипуляции коммунистов для саботажа экономического роста. Какой бред!

– Что тут удивительного? – ответил он, пожимая плечами. – Они так говорят, чтобы создать раскол внутри профсоюзного движения. Но им это не удастся: миллионы рабочих готовы бороться за свои права.

Аньезе снова принялась рисовать круги, а Джорджо пытался смотреть на нее и вместе с тем слушать тираду Терезы, которая без устали твердила о «праве на забастовку, прописанном в конституции».

Когда, наконец, подошло время платить, Джорджо вздохнул с облегчением. «Какой утомительный ужин…» – подумал он.

– Куда пойдем? – бодро спросила Тереза, как только они вышли из закусочной.

– Никуда, – нахмурившись, ответила Аньезе. – Расходимся по домам. Пока.

– Рад был снова тебя видеть, и удачи на экзаменах! – поспешно бросил Джорджо и поспешил вслед за Аньезе.

Тереза пожала плечами и пошла в другую сторону.

Большую часть пути они шли молча.

– Ладно, – не выдержал Джорджо. – Скажи, наконец, что с тобой такое? Ты молчала весь ужин и сейчас продолжаешь вести себя странно.

Аньезе устремила на него свои кошачьи глаза.

– Что ты хочешь услышать? Вы меня даже не замечали, – ответила она.

– Это неправда! Я пытался вовлечь тебя в беседу, упомянул о мыле…

– О да, целых две минуты за два часа! Спасибо, очень любезно с твоей стороны, – резко ответила она и ускорила шаг.

– Скажи мне, что я сделал не так? Я не понимаю, почему ты так злишься…

Аньезе внезапно остановилась и уперла руки в бока.

– Тебе нравится Тереза? – выпалила она.

Джорджо расхохотался.

– Ничего смешного. Ты весь вечер только с ней и говорил.

– Да она же не умолкала ни на минуту! – воскликнул он. – Она меня просто с ума свела, я уже не мог это терпеть…

– Неправда. Я видела, как ты был увлечен беседой. Со мной ты никогда не говоришь о политике.

– Но я думал, что политика тебя не интересует. Если хочешь, давай поговорим о политике! – он посмотрел на Аньезе и снова рассмеялся.

– Ты опять за свое? Объясни, что здесь смешного? – спросила она, немного улыбаясь.

Он подошел ближе.

– Мне смешно, потому что ты ревнуешь, – сказал он.

– Это не так!

– Нет, так.

– Сказала же, что нет.

– А я говорю, что да, – с усмешкой повторил он.

– Ну и ладно! – выпалила Аньезе