Глафира и Президент - Анастасия Викторовна Астафьева

Она открыла глаза, потому что почувствовала, что кто-то находится вместе с ней в спаленке, совсем рядом. Это Президент сидел на табуретке у окна, смотрел на ставшую неприветливой, как охладевшая женщина, деревню. В комнатке стоял такой сумрак, что было непонятно — вечер уже или всё ещё серый день.

— Вы простите меня, Глафира Фёдоровна, — тихо заговорил гость, заметив, что она проснулась. — Я не должен был повышать на вас голос.

— Да что уж там, — ответила отдохнувшая Глафира миролюбиво, — у вас работа нервная. Я же понимаю. Не дай бог каждому… Вас бы к нам на всё лето и без этих ваших телефонов и тырнетов. Чтоб не дёргали! Оставили в покое. Рыбки половить, покупаться, за грибами, за ягодами походить...

— А вы знаете, Глафира Фёдоровна, жил когда-то на свете один римский император… — задумчиво произнёс Президент. — И правил он долго. Лет двадцать. Но вдруг всё бросил и уехал к себе… ну-у, как бы мы сейчас сказали, на дачу. И стал выращивать капусту. И очень хорошо это у него получалось. Так, что он даже не захотел возвратиться в политику, когда ему предложили. .

— У нас в соседнем селе Таня-Косая жила, так такая, как у неё, капуста ни у кого не росла! — подхватила Глафира понятную ей тему. — Двумя руками не обхватишь! Белая! Сочная! Бывало, по три бочки насолит. И кто ни спрашивал, никому секрет не говорила. Улыбается, моргает косыми глазами, вроде как дурочка...

— Но я не умею растить капусту… — продолжал погружённый в свои мысли глава страны. — И поэтому, хочешь — не хочешь, завтра надо уезжать.

— Уже завтра?! — задохнулась Глафира от осознания того, что неделя пролетела так быстро.

Ей стало совсем неловко лежать перед высоким гостем. Она села на кровати, прикрыв ноги одеялом.

— Да… С утра соберёмся и поедем. К вечеру надо быть в Москве… — проговорил тот. — Ведь послезавтра — День Победы. Семьдесят пятая годовщина. Мне нужно парад принимать.

— А ведь правда… Я что-то совсем того… Даже и забыла. — Глафира пожевала губами и с надеждой спросила — А двойник не может?

— Что?

— Ну-у...Парад принять.

— Нет, — отрицательно покачал Президент голо-вой. — Это — моя святая обязанность!

— А вы ещё приедете?

Гость посмотрел ей в глаза, улыбнулся и ничего не ответил.

— Если саммит какой или экономический форум у нас захотите провести — мы только рады будем. Жить есть где, домов пустых в округе много! А я пирогов для всех напеку. И Ангелка пусть приезжает. Она баба простая. И этот щёголь, как его, Макрон. Мы ему мозги быстро вправим.

Президент снова посмотрел на Глафиру, снова улыбнулся и пообещал:

— Ну, это уж только когда ковид победим…

— А мы его победим?

— Должны… Сейчас вот вакцину доработаем. Думаю, к августу закончим. Люди начнут прививаться, постепенно выработается коллективный иммунитет…

— Это хорошо… А то страшно новости включать. Столько народу каждый день умирает…

— Да когда же свет дадут? — Президент встал и пощёлкал выключателем. — Долго это у вас бывает?

— Когда как… Осенью после урагана пять дней сидели.

— Скоро совсем стемнеет. Хоть спать ложись…

— Поэтому раньше с солнышком и вставали, и на боковую отправлялись… Ой, — хлопнула себя Глафира по губам, — опять я про раньше… Извините меня.

— Да нет, нет. Ничего. Говорите… Но вот вы только представьте, Глафира Фёдоровна, какой рывок за сто лет: от лучины и деревянного колеса — до компьютеров и интернета! — голос Президента в темноте зазвучал особенно торжественно. — Тысячелетиями человечество жило в темноте — в пещере, в землянках, в избах курных. Ничего, кроме тяжёлого изматывающего труда, не видели. Голодно, холодно, дико… А электричество за один век всё переменило. Прогресс пошёл по земле семимильными шагами! Знаменитую «лампочку Ильича» помните? Как раз в этом году ей сто лет исполняется!

— Как не помнить! — усмехнулась Глафира. — Знаете, когда она у нас в деревне появилась?

— Когда?

— В шестьдесят седьмом!

Президент онемел.

— Почему хорошо помню — как раз Валька мой в школу пошёл. И он уже учился при электрическом свете. А мы с братовьями все при керосинке выучились. Засядешь вечером за уроки, отец ругается: мол, дня не хватило! И отберёт. Берегли керосин-то.

— То есть человек уже в космос полетел, а вы всё при керосинке жили?! — не веря своим ушам, спросил Президент.

— Именно так. Вот и сидели на печи да сказки слушали.

Глафира сползла с кровати, выдвинула ящик комода, достала белую парафиновую свечу. Зажгла её. В спаленке стало достаточно светло, чтобы различить предметы, черты лица.

Глафира подошла поближе к Президенту, подняла огонёк, заглянула гостю в глаза и впервые за все дни заметила, что она выше его ростом.

— Вот при таком свете и пряли, и вязали, и валенки отец подшивал. А от керосина, бывало, ещё и угоришь! Да чего мы тут-то?.. Пойдёмте в залу.

Бабка пошла из спаленки, продолжая рассказывать:

— Но это только зимой. Летом-то ведь дома не сидели. Работы непочатый край! Все в поле. Отец— в конюшне. Мы с мамой — на ферме…

Она достала с кухонной полочки стеклянную банку, покапала на дно воском, прилепила свечу и поставила на стол. Присела рядом.

Президент сел напротив. Снова взглянул в окно — серый день быстро перетекал в тёмную неуютную ночь.

— Понимаете, Глафира Фёдоровна, вы держитесь за прошлое, потому что там было ваше детство, юность, молодость. Там были живы ваши родители, — заговорил после долгого молчания Президент. — Любовь, наверное, была.

Он внимательно взглянул на Глафиру, и та опустила взгляд.

— И это нормально, что многое хочется вернуть. Всегда помнится хорошее и самое дорогое… Но скажите честно: даже если обратно и молодость, и былую силу, и здоровье, пошли бы сейчас руками коров доить? Вёдра таскать? Жать серпом? Палочки получать на трудодни?.. Помните, вы рассказывали, как надорвались? Как сестра ваша от надсады умерла? Разве туда вы хотите?

— Нет, конечно, не туда, — отрицательно покачала головой Глафира. — Но вот при Брежневе, например, мы хорошо жили.

— А при мне, значит, живёте плохо? — горько усмехнулся Президент.

— Не-ет, что вы! — поспешила оправдаться бабка. — Куда с добром! Особенно после как восьмой десяток разменяла. Сразу пенсию прибавили! На всё хватает. Ещё и Вальке когда даю. Но вы же спросили про прошлое… Я и вспоминала. При Брежневе-то мы с мужиком моим и дом новый поставили. Вот этот самый. И мотоцикл купили. Если уж куда возвращаться, так только туда-а!

— Нет! И туда нельзя.

— А куда же можно? Каждый день по телевизору про какое-то возрождение России поют. А какую собираются возрождать-то?… — бабка подумала