Завтра, завтра - Франческа Джанноне

Джузеппе понадобилось несколько секунд, чтобы сосредоточиться и вспомнить.

– Антонио… да, – наконец пробормотал он и попробовал встать, но ноги тут же подкосились.

– Не напрягайтесь, – предупредил его Антонио и закинул руку Джузеппе себе на плечо. – Вот так, опирайтесь на меня. Я доведу вас до дома. Вы же туда направлялись, верно?

Джузеппе посмотрел на него, и на мгновение ему показалось, что он говорит с Лоренцо.

– Да, домой. Я шел домой.

* * *

Аньезе переживала все утро: мысль о двух кусках голубого мыла, которые лежали в раздевалке в ее сумочке, не давала покоя. Она пришла на мыловарню, полная решимости показать Колелле «Нувель Марианн», но тот сразу же закрылся у себя в кабинете с Рыжим и, перед тем как запереть дверь на ключ, приказал его не беспокоить. Они провели там уже несколько часов. Интересно, о чем таком важном они говорят?

За несколько минут до обеденного перерыва дверь кабинета наконец открылась, и оттуда вышел Рыжий с большой папкой под мышкой. Он ушел, как всегда ни на кого не глядя.

«Пора!» – сказала себе Аньезе.

Она бросилась в раздевалку и вернулась с мылом, завернутым в коричневую упаковочную бумагу.

Дверь кабинета была открыта, но она все равно постучала.

Колелла сидел, склонившись над бумагами. Услышав стук в дверь, он поднял голову и с раздражением посмотрел на нее.

– Чего тебе, Риццо?

Аньезе вошла и закрыла за собой дверь. Положила сверток на стол и осталась стоять, сцепив руки.

– Это еще что? – спросил он, недовольно вздохнув, но все же развернул упаковку. – Голубое мыло?

Она кивнула.

– Я улучшила рецепт «Марианн». И вот что получилось.

Колелла смотрел на нее с непроницаемым выражением лица. Аньезе не могла понять, что он будет делать: наорет или рассмеется ей в лицо.

– Вы сами говорили, что «Марианн» больше не покупают, – продолжила она. – Я сделала обновленную версию, более современную, и назвала ее «Нувель Марианн». Понюхайте. В основе аромата та же тальковая база, но…

– Нет, постой, – перебил он, поднимая руку, – дай-ка понять. Я плачу тебе за работу, а ты используешь мою фабрику и мое оборудование для своих экспериментов?

Сердце Аньезе забилось чаще.

– Я сделала его не здесь! – воскликнула она. – Я работала над ним дома, оборудовала маленькую лабораторию, – солгала она.

Колелла встал, уперся кулаками в стол и устало вздохнул.

– Послушай, Риццо, – начал он. – Мне надоело слушать об этом мыле. Честно, надоело. Лучше смирись и…

– Не могу! – вспыхнула Аньезе. – Хотя бы посмотрите. Возьмите в руки. Понюхайте!

Колелла молча сел и закурил сигару.

– Ты видела, что мы производим? – спросил он, выдыхая дым. Его тон был спокойным, но строгим. – И, наверное, заметила, что туалетное мыло для нас – не приоритет.

– А как же «Инес»? Мы производим его в огромных количествах, – возразила Аньезе.

– Вот именно. Для женщин у нас уже есть «Инес», и оно хорошо продается. А теперь прошу, уходи. И забери свое мыло, – распорядился он, нетерпеливо махнув рукой.

Аньезе глубоко вздохнула и опустила взгляд. Она не ожидала такого резкого отказа. Она была уверена, что как только Колелла увидит голубое мыло и узнает о его достоинствах, то сразу же изменит свое мнение.

«Какая же я наивная, – разочарованно подумала она. – И что теперь делать? Как его переубедить? Что еще я могу ему сказать? Что бы сделал на моем месте Джорджо?»

Она вдруг улыбнулась, вдохновившись неожиданной идеей. Забрала со стола два куска «Нувель Марианн», прижала к груди и посмотрела Колелле прямо в глаза.

– Как пожелаете. Значит, предложу его вашим братьям. Уверена, они-то сразу поймут, что это особенное мыло.

«Вот это да, неужели я правда это сказала?» – удивилась она самой себе, входя в кураж.

Колелла медленно поднял взгляд и уставился на нее так, словно видел в первый раз.

* * *

– Сколько жетонов нужно для междугороднего звонка? – запыхавшись, спросила Аньезе.

Она бежала сломя голову.

– Как минимум шесть, это на соединение, – ответил пожилой усатый мужчина за стойкой, пропахший прогорклым вином. – А если хочешь поговорить, тогда не меньше семи, – добавил он с ухмылкой.

«Семь не годится. Семь – нечетное число», – тут же подумала она.

– Дайте восемь, пожалуйста.

Она подошла к телефону, села на табурет и набрала номер.

– Алло? – взвизгнул в трубке пронзительный голос тети Луизы.

– Привет, тетя, это я, Аньезе.

– Дорогая! Какое совпадение! Я как раз собиралась звонить вам после ужина. Хотела сказать твоей матери, что…

– Нет, тетя, – перебила ее Аньезе. – Я звоню не из дома. Я в баре. Мне нужно срочно поговорить с Лоренцо.

– А-а-а… – протянула Луиза с удивлением. – Не знаю, вернулся ли он. Я принимала ванну… Пойду схожу в его комнату, ладно? Подожди минутку, дорогая.

Его комната. Услышав эти слова, Аньезе почувствовала укол ревности. У ее брата могла быть только одна комната – дома, по соседству с ее собственной, и нигде больше.

– Да? – отозвался Лоренцо.

У нее екнуло сердце. Она так давно не слышала теплый голос брата.

– Лоренцо, это я.

На другом конце провода повисло молчание.

– Сегодня случилось кое-что важное, – продолжила она, вставляя еще один жетон. На одном дыхании она рассказала ему все в мельчайших деталях: о «Нувель Марианн», о ночи на фабрике, о том, как она смогла настоять на своем и добиться согласия Колеллы.

– Понимаешь? Он хотел уничтожить «Марианн»! А я ему не позволила! Я спасла дедушкино мыло!

Снова тишина.

– Лоренцо, ты тут? Ты слышал, что я сказала? Ты рад?

– Слышал, – ответил он сухо. – И чего ты от меня ждешь? Аплодисментов?

Аньезе умолкла. Вся эйфория, которую она чувствовала, мгновенно улетучилась.

– Чему мне радоваться, Аньезе? Тому, что ты сделала новое мыло для Колеллы? В очередной раз?

«В очередной раз? Откуда… откуда он знает про "Инес"?»

– Ты правда думаешь, что спасла «Марианн»? Ты хоть понимаешь, насколько это нелепо? Ты отдала ее этому надутому индюку, а он теперь налепит на нее свое имя и будет продавать под своей маркой. Вот что ты сделала!

– Это не так! Формула и сочетание эссенций известны только мне. Он никогда их не узнает, я обещаю, – возразила она дрожащим голосом. – Я заберу их с собой, а когда появится новый «Дом Риццо», тогда мы с тобой сможем…

– Хватит! – закричал Лоренцо.

Она почувствовала, как слезы подступают к глазам.

– Я больше не хочу это слушать! И не звони мне, ты поняла?

Он бросил трубку.

Аньезе осталась стоять, прижав трубку к уху. Она закрыла глаза и прислонила лоб к холодному металлическому аппарату. Как же сильно ей хотелось сейчас услышать смех Джорджо…

В этот самый момент Лоренцо угрюмо смотрел на телефон. В глазах блестели слезы.

Он бегом поднялся в свою комнату и захлопнул за собой дверь. Упал на кровать, скрестил ноги и подложил руку под голову. «Она все разрушила, все!» – думал он, вытирая слезы ладонью. Если бы только сестра послушала его, если бы в тот день она встала со стула и ушла вместе с ним… Вдвоем они смогли бы вернуть фабрику, потому что вместе они были сильнее всех. И были бы до сих пор, если бы Аньезе доверилась ему, если бы не оставила его одного бороться и верить…

Он достал из бумажника рисунок и, глядя на него, казалось, услышал слова деда: «Я на тебя рассчитываю, парень. Тебе предстоит продолжить дело Риццо, на тебе лежит большая ответственность. Ты же это знаешь, верно?»

Нет, сказал он себе, глотая слезы, он не может просто ждать и смотреть, как Колелла, словно ненасытный зверь, продолжает пожирать все, включая идеи его сестры. «Того, что я зарабатываю, недостаточно. Я даже за несколько лет не накоплю нужную сумму, – размышлял он. – Надо что-то придумать. Надо найти эти чертовы деньги… Можно было бы занять. Но у кого? Дядя Доменико никогда столько не даст, он никогда не поддерживал замысел с мыловарней. Да и не настолько он богат. Нужно придумать что-то другое…»

Его подхватил вихрь лихорадочных идей, пока мысль постепенно не начала обретать