Письма с острова - Татьяна Борисовна Бонч-Осмоловская
За обрывом гремело море. Марина задумывалась об этом шуме с первых дней пребывания на острове, но пока единственное окно выходило в лес, она не могла и представить, какое там море и где оно находится. Оказалось, море так близко, что можно рукой достать, если мерять по горизонтали, и все же недостижимо далеко по вертикали.
Теперь она могла избавляться от готовых писем – отправлять послания в мир, уж какой он был за пределами острова. Не всякий раз ей удавалось размахнуться так, чтобы бутылка не приземлялась на прибрежные камни и не разбивалась на части. Но какая разница, если Марина написала это письмо и кинула в море. Кто может требовать большего, пусть возьмет бутылку и попробует запустить ее с обрыва, а Марина посмотрит, как далеко она улетит.
Кот не глядел в сторону моря. А Марина полюбила сидеть на песке после написания ежедневного послания и броска в волны предыдущего. Держа ужин на коленях, она прислонялась спиной к стене, теплой под закатным солнцем, прислушивалась к далекому грохоту волн и смотрела на укрытый дымкой горизонт. Она каждый день кидала в море бутылку со вчерашним письмом, давая время чернилам подсыхать на письме сегодняшнем, прежде чем она сложит его в бутылку и зальет горлышко воском.
Однажды она уедет с острова. Когда напишет все письма, она обязательно уедет. Она так стремилась попасть сюда, мечтала исследовать аборигенов, слушать их истории, смотреть, как они танцуют вокруг костра или на выложенной камнями и пеплом поляне, как проходят по кругу с дымящимися ветками в руках, как белой и красной глиной рисуют полосы на лицах, как наносят татуировки, как, о может быть, ее допустят наблюдать за нанесением татуировок и объяснят их смысл… Она станет полезной для племени, будет помогать женщинам собирать коренья, и ягоды, и личинки жуков, и крапчатые яйца, кто бы там ни собирался из них вылупляться. По вечерам они все вместе будут сидеть вокруг костра и петь протяжные песни, распугивая змей и пауков, а днем плести корзины и рисовать странных животных на стенах пещер и на шкурах поссумов. Ее саму посвятят в женские обряды острова, и она…
Марина отшвырнула в сторону экологически достоверную тарелку с плодами земли. На ужин всегда были плоды местной природы – пирожки с водорослями и капустой, с яйцами неизвестных животных и пахучей травой, от которой она засыпала, или же колючие плоды кактусов, от них у нее нарывали пальцы, или же цветы белладонны в кляре, от этих дрожали икры и не удавалось попасть ногой в стремена страуса и куропатки, или грибное рагу и забродивший эвкалиптовый сок. От последнего Марину пучило и тошнило, но невидимая рука каждый вечер ставила стакан с соком на поднос, и постепенно она привыкла к гнилому вкусу.
В небе сверкали зарницы или разрывы дальних сражений, неслась колесница святого Ильи или крылатые ракеты Нептуна, а Марина опиралась о теплые бревна и мечтала уехать с острова. Так всегда – полжизни ты мечтаешь попасть на остров, а вторую половину – выбраться с него. И даже понятно, что для этого нужно сделать. Она должна завершить дело, ради которого приехала, нужно написать и отправить эти чертовы письма. Тогда она уедет. Только не говорить никому, что мечтает уехать. Никому нельзя говорить об этом.
По правде сказать, она уже давно не разговаривала ни с кем, кроме кота, даже по интернету. С тех пор как, насмотревшись новостей, она швырнула лаптоп о стену, и тот упал взвизгнувшими половинками, у нее не было связи с внешним миром. Марина сложила составные части лаптопа на веранду, надеясь, что заботливые кормильцы заменят или починят его. Но они только забрали их как любой другой мусор и ничего не принесли взамен ни на следующий, ни на какой из иных дней.
Зато кот стал больше времени проводить с ней, видимо, мерз без теплой компьютерной спинки. Кот ложился к Марине под бок, занимая большую часть кровати, так что ей приходилось изгибаться, укладываясь вокруг него. Ей не хватало смелости передвинуть кота, так он сладко мурчал и сопел, и она успокаивалась и засыпала рядом.
Может быть, у нее получится уехать с острова раньше? Скажем, у них закончатся продукты. Не выращивают же они их на месте, на диком безжизненном острове, эти примитивные человекообразные! Она надеялась, они все же человекообразные, гуманоиды, с которыми можно договориться. Хотя пока ей не удалось наладить контакт.
Когда пища закончится, придет корабль или прилетит вертолет, чтобы пополнить припасы, и она попросит капитана забрать ее с острова.
Или они хранят продукты на дальнем складе и там их еще столько, что хватит на годы? Марина представляла пещеру, сплошь заставленную холодильниками с круассанами, ящиками имбирного пива и банками клубничного джема. Остров был огромный, практически континент, ей не добраться до его противоположного берега. Она и за пределы участка, в царство змей и пауков, никогда не ступала.
Змей, и пауков, и скорпионов. Однажды кот притащил в зубах полузадушенную хитиновую тварь с загнутым кверху хвостом, и она долго топтала ее обутыми в сандалии ногами, а потом выставила испорченную обувь за порог, все равно ремешок порвался. На другой день кормильцы возвратили ей сандалии чисто вымытыми, с починенным ремешком, будто даже заново насыщенно-яркие. Но это были ее сандалии, с вмятиной под ее пятку, сидящие на ноге впритык, как никакие новые сандалии сидеть не могут.
В качестве эксперимента Марина пропорола джинсы острой щебенкой, разорвала их и повозила в луже, а затем выбросила за порог. Наутро свеже-синие джинсы без следа дыр лежали на веранде рядом с подносом с завтраком.
Марина выкопала яму на заднем дворе и сожгла там чертовы штаны до горстки пепла и нескольких заклепок с молнией в придачу, собрала все в мешок и выложила на прежнее место. На другой день мешок исчез, как полагалось мусору, а Марина осталась без джинсов.
– Эй вы, у меня всего двое штанов осталось! Вы хотите, чтобы я тут голая ходила, вроде вас? Не дождетесь, – кричала она в приветливо шуршащий лес.
А, не нужно было складывать в мешок, если
