Плач умирающих звёзд - Стейс Крамер

Эл и все, кто сидел с ней за столом, были готовы взорваться от гнева.

– Напомните, что означает этот список? – спросила Калли, когда Аксельрот ушла.

Искра незамедлительно выдала свежевызубренную часть обновленного школьного устава:

– В список штрафников попадают те, кто не подчиняется «дисциплинарной комиссии». Штрафникам запрещено посещать все развлекательные школьные мероприятия, их автоматически исключают из всех клубов. После уроков они обязаны явиться на общественные работы. В конце семестра штрафников могут отчислить из «Греджерс» вместе с аутсайдерами.

Таким образом, Элеттра за несколько секунд стала персоной нон грата «Греджерс», выбыла из конного клуба и пр. и попала в претенденты на отчисление прямо за несколько месяцев до выпускного! Жаловаться – некому, сопротивляться – бессмысленно, так как можно навлечь на себя еще больше проблем.

Кто-то умышленно уронил поднос с едой и заголосил на всю столовую:

– Кинг! Бери швабру и живо за дело!!!

– Да уж, идиотизм и самодурство в «Греджерс» стали величиной постоянной, – удрученно резюмировала Рэмисента.

* * *

Как же все радовались увольнению Бригиды/Фригиды Ворчуковски! Никто и помыслить не мог, что совсем скоро у руля окажется ее зеркальная копия в лице Индии Колетти. Основными мишенями для той были Диана, Калли, Эл, Рэми и Искра. Придирки и наказания градом сыпались на них, стоило им сделать шаг влево шаг вправо от установленного порядка или хотя бы метнуть неприязненный взгляд в сторону Главной леди и ее подружек.

«Ну, хуже этого уже быть не может», – утешала себя Диана, сталкиваясь с новым абсурдным решением Колетти, и раз за разом убеждалась в обратном.

– Миссис Маркс, сегодня ведь не первое апреля. К чему эта глупая шутка? – возмутилась Диана, когда директриса приказала ей прислуживать Индии, поскольку той из-за травмы очень непросто ухаживать за собой, выполнять элементарные бытовые процедуры.

– Кто вам дал право разговаривать со мной в таком тоне, мисс Брандт?! Я не вижу ничего глупого в том, чтобы помогать своей недееспособной однокласснице.

– Вы заставляете меня стать ее горничной!

– Не преувеличивайте. Вы просто будете выполнять ее мелкие поручения, с которыми ей сложно справиться.

– А почему я должна этим заниматься? Почему не ее подруги?

– Они теперь заняты не менее важными делами, войдя в состав «дисциплинарной комиссии». Индия настаивает, чтобы только вы заботились о ней, так как она вам доверяет. Это высокая честь. Сестринство, милосердие, взаимовыручка – вот три кита, на которых основывается политика «Греджерс»! Диана… ты же помнишь, что я сделала для тебя в прошлом семестре, когда в твоей комнате обнаружили чемоданчик с запрещенными веществами? – Резкий переход на «ты», грубый, насмешливый тон стали ударом грома для Дианы. – Я должна была в тот же день вышвырнуть тебя из школы и оповестить обо всем общественность, но я пожалела тебя и твоих родителей! Пришло время отблагодарить меня… или же получить по заслугам!

Ни намека на былую теплую, доверительную связь со своей бывшей любимицей, ни крошечного рудимента уважения к Брандт – все вымерло. Диане пришлось покориться.

– Завтракать я предпочитаю в половине девятого. Не хочу ходить в столовую, так что будешь все приносить мне непосредственно в комнату, – высокомерно распоряжалась своею новоиспеченной рабыней Индия. – Перед тем как побеспокоить меня, обязательно постучись! Три раза, негромко, но так, чтобы я услышала. Пыль будешь вытирать ежедневно, после обеда. Я как раз в это время иду в бассейн, так что мое присутствие не будет напрягать тебя.

– Широкий жест, – бросила Диана и заскрежетала зубами от бессильной ярости.

– Вот эти вещи ты сейчас отнесешь в прачечную. – Индия пнула хромой ногой корзину с одеждой в сторону Дианы. – Только трусики нужно постирать вручную. Они шелковые, очень нежные. Я побросала все в общую кучу, отсортируешь сама.

– Что?!

– Какие-то возражения?

– Я не буду стирать твое грязное белье! – возопила Диана, из последних сил держа себя в руках.

– Будешь, – с бесстыжей улыбочкой прошипела Индия. – Иначе я сделаю твою жизнь еще невыносимее.

– По-моему, ты уже достигла совершенства в этом!

– О, ты меня недооцениваешь… День за днем, Диана, я буду отсекать по кусочку тщеславия, уверенности, великолепия – в общем, всего того, чем ты славишься. Смерть Джел, арест Никки… Тебя это очень подкосило, еще чуть-чуть, и ты сломаешься. Я тебе «помогу». Я хочу стать твоим проводником к самому страшному, к последнему порыву отчаявшегося. Понимаешь, о чем я? «Твоим родителям начхать на тебя!» Сказав это, ты пнула меня в самое больное место. Я тебе этого никогда не прощу! Репетицию с могилой помнишь? Скоро ты попадешь в настоящую! И пусть в твоей предсмертной записке, в этом прощальном выблевке слабака, будет указана моя фамилия в списке тех, кто довел тебя до такого поступка, – мне плевать. Тебя не станет – и это главное.

* * *

– Мне безумно жаль Никки, – плакалась Леда Джерабу. – Я даже возненавидела себя за то, что так плохо относилась к ней последнее время. Но теперь… теперь я точно знаю, что это сделала она. А раньше у меня были хоть какие-то микроскопические сомнения!..

– Леда, а что, если все это никак не связано между собой? – успокаивал ее Джераб. – Стороне обвинения, конечно, выгодно так полагать и всех в этом убеждать, но…

Открылась дверь аудитории литературы, забежала Диана.

– Мистер Эверетт… – не сразу Диана заметила, что учитель был не один. Стоило ей увидеть старшую сестру Никки, как ревность тут же набросила петлю на ее сердце. – Вы мне срочно нужны.

Леда молча пошла к выходу. Мимолетная, понимающая улыбка тронула ее губы, когда она встретилась с Дианой взглядом.

– Что случилось?

– Джераб, мне нужна твоя помощь как от замдиректора. Колетти злоупотребляет своей властью. Она угрожает мне, унижает меня каждый день! У меня больше нет сил справляться со всем этим самостоятельно.

Выслушав ее с безучастной строгостью, Джераб спросил:

– А что я могу сделать?

– Ты тоже власть. Хоть кто-то должен рискнуть поставить ее на место!

– И как это будет выглядеть со стороны? Я снова заступаюсь за тебя. Именно за тебя. Боюсь, что мои действия вызовут очередные кривотолки.

– Хорошо… Заступись не за меня, а за Эл, Калли, Рэми, Искру. Они тоже страдают!

– Когда же вы научитесь жить в мире и согласии друг с другом? Сколько можно воевать? Диана, у тебя и твоих подруг постоянно какие-то проблемы!

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?..

– Будь мудрее. И забудь про свою гордость. – «Я уже забыла, раз пришла к тебе с просьбой!» – хотела прокричать Диана, но все-таки вовремя прикусила язык. – Не может быть так, что все вокруг плохие, а ты одна