Мир! Дружба! Жвачка! Не спеши взрослеть - Юлианна Перова

– А как же твоя Малая? – удивился Санька.

Вовка вздрогнул: его поймали на слове. Но мальчишка мигом сочинил подходящую ложь, которую можно было скормить друзьям: ведь проверять-то точно не побегут. А если они задержатся – их ждут реальные неприятности, возможно, даже дорога дальняя да дом казенный.

Илюшу, вон, уже загребли!

– А чё Малая? Она… Она бросила меня, Сань. Ну ты чё? – подстегнул он приятеля. – Ты со мной?

– Погоди, Вован, – махнул рукой Санька. – Мне надо все обдумать. Хорошо?

– Ладно, Сань, – вздохнул Вовка и поторопил: – Только думай быстрее. – Он закинул рюкзак за плечи, подобрал бутылку с бормотухой и вышел, даже не закрыв дверь.

* * *

На кухне квартиры Рябининых царило нездоровое веселье. Пьяные в хлам Толик и Федор в компании Анны горланили еще одну песню дурными голосами.

Черный ворон, что ж ты вьешься

Над моею головой?

Ты добычи не дождешься

Черный ворон, я не твой![15]

Анна была немного трезвее мужчин, но, честно говоря, не особенно. И вообще вся картина выглядела крайне непривлекательно. Санька не стал заходить на кухню, а просто бросил на взрослых сумрачный взгляд и молча побрел в комнату.

Сестра уже легла, но пока не уснула. Когда парень приблизился и присел на край кровати, Вика тотчас вскочила.

– Сань! – Девочка забралась ему на руки, пытаясь вывести из ступора. Состояние брата ее пугало. – Привет.

– Привет, Вик, – равнодушно отозвался он, рассеянно вслушиваясь, как Толик, Федор и Анна квасили на кухне.

* * *

– Хороший ты, Федька, – заплетающимся языком промямлил Толик. – Нравишься ты мне. Я всегда мечтал о таком сыне.

Федор смерил его хмельным взглядом, пытаясь одновременно сфокусировать зрение, найти хоть какие-то силы признаться в том, что даже себе сказать боялся, и одновременно подобрать нужные слова.

Но по мере повышения градуса в крови храбрости прибавлялось, и после очередного глотка он решился.

– Я твой сын, – пробубнил он.

– Да не, я все понимаю, – махнул рукой Толик, не восприняв речи собутыльника всерьез или, по крайней мере, не буквально. – Ты не думай, ты не думай, я ведь тебя как своего и воспитывал. Но… Отчим-то он и есть – отчим.

– Я… – Федор сделал паузу, пытаясь совладать с непослушным языком, и помотал головой. – Ты мой отец. Биологически.

Повисла тишина. До Толика наконец дошел смысл сказанного, и он растерянно уставился на Анну.

Но, к его ужасу, женщина не возразила, а подтвердила совершенно серьезным тоном:

– Это… когда ты с Эльбруса приехал, я тебе ничего не сказала.

– Не понял… – пробормотал Толик.

– Я думала, будет так лучше для всех, – как можно спокойнее объяснила Анна. Кто бы знал, какие страсти сейчас бушевали у нее внутри и с каким трудом ей далось признание. – Нас.

Толик ошарашенно разинул рот и глядел то на Анну, то на Федора, а затем ткнул в последнего дрожащим пальцем.

– Он? – до сих пор не веря своим ушам, спросил Толик.

Женщина молча кивнула.

– Федь… Федька… Федька… – заминаясь и чуть не плача (от водки или же от избытка чувств), залопотал Толик и бросился обнимать внезапно обретенного отпрыска.

– Как же я рад, я безумно рад! Федька…

– Папа… – вторил Федор нетрезвым голосом.

Анна не выдержала и разрыдалась.

* * *

Женя застала мать в коридоре: та куда-то собиралась.

– Ты надолго? – спросила Женя, недоверчиво наблюдая за родительницей.

– На всю ночь. Договорилась там, в ларьке подмениться. Хоть какие-то деньги, – объяснила та, хотя не слишком уверенно.

Вероятно, причина была в другом, но делиться с дочерью женщина не торопилась.

– Папа не звонил? – не отставала Женя.

– Звонил. Вчера.

Новость рассердила Женю.

– А почему ты мне не сказала? – воскликнула она.

– Да не успела. Хотела сказать, – ответила Ирина еще менее уверенно, с тоской взглянула на дочь и выдохнула: – Чё-то не получается у меня ничего, Жень.

– В плане? – нахмурилась девушка.

– Да ни в каком плане, – с досадой всплеснула руками Ирина. – Ничё не получается. С работой ничего не получается.

Исповедальный тон матери заставил Женю заволноваться еще сильнее. Что она хочет этим сказать? Ирина никогда особенно с ней не откровенничала. Почему сейчас отважилась?

– И что ты собираешься делать? – скрестив руки на груди, со скепсисом спросила Женя.

– Да не знаю я, что делать. – В голосе матери явственно слышалось отчаяние. – Нам с тобой банально есть нечего. То, что папа дал, мы уже давно потратили.

Женя сжала губы, сдерживая нахлынувшие эмоции. Она злилась на себя, на мать, которая опустила руки и не желала бороться, а еще больше – на неустроенную жизнь и сложившуюся ситуацию.

– Ну есть же какие-то варианты? – с надеждой проговорила она. – Мы же можем что-нибудь вместе придумать?

– Да не могу я, – произнесла Ирина обреченно. – Не знаю я, что придумывать. Не умею я придумывать. Понимаешь? Папа умеет придумывать, я не умею. Я все время за ним была.

– Мам, это не так! – Женя попыталась успокоить и поддержать мать.

Гнев улетучился столь же быстро, как и появился, и девушке стало жалко маму, но Ирина почему-то поддержку не приняла.

Женщина внезапно отстранилась и проронила холодно и сухо:

– Ладно, завтра поговорим. Давай. Спать ложись. – Она бегло чмокнула дочь в щеку и выскочила за дверь, чтобы поскорее закончить неприятный разговор и максимально отдалить необходимость принимать решение.

Женя помолчала, а затем сняла с телефона трубку и набрала знакомый номер. Как она и предполагала, Санька не спал. Парень вышел в коридор на трещание звонка.

* * *

Родственники горланили на кухне песню «Милая моя», все реже попадая в ноты и в ритм, и, конечно же, телефон не слышали.

Парень сердито зыркнул на них и хлопнул дверью с такой силой, что чуть обои не отклеились. Ему было тошно, а Анна, Федор и Толик, похоже, ничего и не заметили.

– Алло, – недружелюбно буркнул он, сняв трубку.

– Привет! – раздался на том конце линии взволнованный голос Жени. – Ты как?

– Плохо, – ответил Санька.

Повисла пауза: оба не знали, что сказать, чтобы не испортить настроение себе и друг другу еще сильнее.

– У меня дома никого нет, – вдруг заявила Женя. – Если хочешь, приходи.

Санька недолго размышлял. Парень покосился на дверь кухни. Если он сейчас уйдет – вряд ли кто-то спохватится.

– Хорошо, – согласился он. – Щас приду.

Парень повесил трубку и, обернувшись, встретился взглядом с младшей сестрой.

– Сань, ну ты