Несбывшаяся жизнь. Книга первая - Мария Метлицкая
А если он умер? В соседнем подъезде жил мальчик Коля. Его папа умер, и соседки говорили: «Как жаль, такой молодой, а умер от сердца».
Анюта даже видела гроб – вернее, крышку от гроба, прислоненную к стене. Увидела и испугалась. Хотя что в ней такого страшного? Длинный ящик, обитый красной тканью, а посредине черная полоса.
Мама дернула за руку: «Не глазей, неприлично!» – и потащила в подъезд.
Пока мама грела обед, Анюта прилипла к окну.
Незнакомые дядьки в черных костюмах вынесли четыре табуретки и поставили их друг напротив друга.
Вот интересно – зачем? Анюта приоткрыла окно, подтянулась, легла грудью на подоконник и высунула на улицу голову.
Стоял конец октября, было зябко и ветрено, раздавались громкие голоса и женский плач. Анюта высунулась еще – кажется, начиналось самое интересное,– но в комнату влетела мама и закричала страшным голосом. Она стянула ее с подоконника, захлопнула окно и сказала, что Анюта наказана. Никакого телевизора, никакого торта и никаких спокушек[3] она не получит.
– Почему? – рыдала Анюта. – Что я такого сделала? Интересно же!
– Чужое горе не должно быть интересным, – строго сказала мама. – А если ты заболеешь – что будем делать? Садиться на очередной больничный? Меня скоро с работы выгонят!
И, хлопнув дверью, мама ушла на кухню.
Кстати, если Анюта ловила маму на вранье, мама злилась или отшучивалась: подумаешь! И повторяла пословицу про добрую ложь, которая бывает необходима.
Путевку, кстати, им так и не дали: дали курсовку. Это означало – Анюта наконец поняла,– что ты в санатории как бы напополам: можно питаться в столовой, посещать процедуры, а вот жить надо в другом месте. Поэтому жилье надо снимать – временно где-то поселиться за деньги, значит…
Со съемом проблем у них не возникло: весь сезон местные сдавали все, что имело крышу и стены, а сами уходили спать в гаражи или сарайки.
– Нам повезло! – радовалась Лиза. – Сняли целую однокомнатную квартиру! Пусть дорого, зато без соседей и сами себе хозяева.
И вода горячая – правда, по часам, но им хватало, и газовая плита, и маленький дребезжащий холодильник. В общем, сплошные удобства.
Лиза спала на диване, Анюта на раскладушке. Раскладушку ставили рядом с диваном, и по привычке Аня брала перед сном маму за руку.
Ходить в санаторий Анюте не нравилось: ни процедуры не нравились, ни столовская еда. В столовке было невкусно. Каши на завтрак, обед и ужин: на обед с мясной подливой, а на ужин – с рыбой или творожной запеканкой. Иногда давали омлет или вареные яйца. Вечером полагался стакан кислого жидкого кефира или молока, на котором плотно лежала застывшая пенка.
А что может понравиться в ингаляциях или физиотерапии? Только массаж ничего, приятно. Массаж полагался, потому что у Анюты обнаружили сколиоз – искривление позвоночника, очень расстроившее маму.
Слово «сколиоз» было похоже на что-то склизкое и противное, например, на жирного розового дождевого червя.
Анюта уговаривала маму не ходить на ужины, и мама скрепя сердце иногда соглашалась.
– Ура! – кричала Анюта. – Теперь будем есть чебуреки и мороженое!
Как же! Оказалось, что чебуреки – пища жареная и вредная и есть их можно крайне редко: не чаще раза в неделю.
Несколько раз были в ресторане. Вот где было здорово! Белые скатерти, красивые тарелки, блестящие тяжелые вилки и ложки. И настоящая музыка: два гитариста, один пианист и дядька еще с трубой.
Все танцевали. Как завороженная, смотрела Анюта на танцующих. И вдруг пригласили маму… А мама смутилась и отказалась: «Нет, что вы, я с ребенком…» Интересно, при чем тут ребенок? Пошла бы туда, где все танцевали – на круг, над которым висел волшебный вращающийся шар, положила бы руки на плечи этому дядьке (он, кстати, вполне ничего), и Аня бы так ею гордилась… Странная мама… чудная.
Еда в ресторане была очень вкусная. В общем, понравился Анюте ресторан. Но там было дорого, мама сказала – им не по карману. Жаль.
Мама рассказывала, что однажды, в далеком детстве, она уже была в Анапе, но ей тогда не понравилось.
– Почему? – удивилась Анюта.
Мама вздохнула:
– Да так. Были причины.
– Какие?
– О господи! – разозлилась мама. – Какая же ты любопытная! Например, с погодой не повезло? Устраивает?
Анюта не поняла, почему мама расстроилась и даже обиделась ненадолго.
Случилось еще одно важное событие: мама отпустила ее во двор. Одну, без себя – раньше такого не было.
– Здесь я спокойна. Да, спокойна! – нервно повторяла мама. – И двор закрытый, и взрослые во дворе, и городок маленький.
Обманывала. Не была она спокойна: говорила, что ляжет вздремнуть, а сама каждые десять минут выглядывала в окно.
– Со двора ни-ни! Ты меня поняла?
– Да поняла, поняла!
Что она, глупая?
Во дворе было весело, потому что нашлось много друзей. Танечка из Тулы, Викуша из Ленинграда, Тома из Волгограда. Васек из Москвы, Сережа из Смоленска.
– О! – смеялась мама. – Так ты, дочь, географию выучишь!
– А что такое география? – спрашивала Анюта. – А-а, названия стран и городов! Тогда да, я ее знаю!
А потом все узнали, что мама доктор. И началось.
Бабульки на лавочке поджидали маму и, как она говорила, «хватали ее за подол». То есть начинали рассказывать про болячки и ждать совета.
И бедная мама надолго застревала у подъезда.
– Ну ты и трепло, Анька! – злилась она. – Ну зачем ты всем рассказала, что я врач? А, похвалилась? Ну молодец! Ты похвалилась, а мне расхлебывать!
Но злилась мама недолго. Она всегда злится недолго.
Однако скоро свобода и прогулки во дворе закончились: в городе пропала семилетняя девочка. Мама, прижав Анюту к себе, так завыла, что Анюта испугалась.
«И что она воет, – недоумевала она, – не я же пропала, а какая-то незнакомая девочка!»
Но во двор ее больше не отпускали. Правда, и отпуск подходил к концу, так что Анюта особенно не расстраивалась.
В Москву везли виноград, груши, персики и соленую вяленую рыбу, которую очень любили. Правда, пахла эта рыба на весь вагон, хоть и была завернута, по словам мамы, в сто пятьдесят газет.
Москве Анюта обрадовалась. Поняла, что соскучилась по друзьям из детского сада и немножко по воспитателям.
– Общественный ребенок, – смеялась мама.
Это был последний год в детском саду. Последняя, подготовительная группа. Детей готовили к школе.
– Последний год свободы, – вздыхала мама.
А следом вздыхала Анюта.
6
