Книжная лавка фонарщика - Софи Остин

— И все же, если верить его письмам, тобой он остался очарован, — сказала она. — Как бы то ни было, сделка отменяется. Я больше не хочу, чтобы ты с ним виделась.

— Сделка остается в силе, — возразила Эвелин. — Об условиях мы договаривались вместе, помнишь? И только из-за того, что тебе вдруг перестало хватать внимания Натаниэля, его ухаживаний…

— Не говори ерунды, — перебила ее леди Вайолет, залившись нежно-розовой краской. — Это здесь ни при чем.

— …мы не можем взять и разорвать соглашение, — закончила Эвелин. — Ты, по крайней мере, должна выполнить свою часть сделки. Особенно после того, что ты сегодня выкинула.

Леди Вайолет раздраженно вздохнула.

— На самом деле я не приводила твою мать, — сказала она. — Я просто велела Кемперу так сказать. Хотела тебя подразнить.

— Что ж, можешь считать, тебе это удалось, — ответила Эвелин. — Удалось настолько, что теперь я готова сегодня же пойти к Натаниэлю и рассказать ему, что ты поручила мне его отвадить.

Взгляд леди Вайолет потемнел.

— Ты не посмеешь.

— Еще как посмею, — ответила Эвелин, делая шаг вперед. — И когда он предложит нам снова встретиться — а он предложит, — я соглашусь. И если ты хоть что-то сказала моей матери о том, что я работаю, даже если вскользь, даже если просто намекнула, я расскажу Натаниэлю не только о том, что ты попросила меня сделать, но и о том, почему ты меня об этом попросила. Ведь я совершенно уверена, что ты в него влюблена и пытаешься его оттолкнуть просто потому, что он ниже тебя по происхождению.

Краешки губ леди Вайолет дернулись.

— Это ложь.

— Разве? — Эвелин подняла подбородок. — А давай выясним. Ты расскажешь про меня моей матери, а я про тебя — Натаниэлю.

Она думала, что леди Вайолет тоже сделает шаг вперед, разразится гневом в ответ, но та лишь улыбнулась:

— Знаешь, раньше это место называли «Книжной лавкой фонарщика», но я и понятия не имела, что они по-прежнему здесь работают. Этот мужчина, которого ты пыталась от меня спрятать, — тот, что обращался к тебе по имени, — он выглядел так, словно носит одни и те же штаны уже лет пять!

Эвелин почувствовала, как к лицу подступила кровь, как внутри что-то загорелось — острое, обжигающее.

— Не впутывай его в это.

— О, похоже, теперь вскрыты все карты, — ответила леди Вайолет. — Предупреждаю тебя, Эвелин. Переходить мне дорогу опасно. Особенно когда у меня, в отличие от тебя, на руках столько козырей.

Леди Вайолет пристально посмотрела на нее и, развернувшись, вихрем вылетела из магазина, звякнув колокольчиком. Эвелин осталась на месте с ощущением, что ее схватили за горло. Сердце колотилось так же сильно, как и до этого разговора, однако теперь еще добавилось давящее чувство тошноты и дрожь в руках.

— Уильям, — позвала она в темноту. — Ты еще там?

Она молча подождала, но ответа не последовало. «Видимо, он наверху», — подумала она и вышла на улицу как раз в тот момент, когда карета леди Вайолет исчезала за мостом, оставляя после себя облако пыли из-под лошадиных копыт.

Леди Вайолет врала и пыталась манипулировать ей. Что ж, в этот раз у нее не получилось. В этот раз Эвелин дала отпор.

И в этот раз она победит.

Глава 32

Ровно в семь часов Уильям зашел в «Красного льва», заказал себе пинту пива и сел за столик у окна.

«Натаниэль назвал тебя в письме „самим очарованием“…» — так сказала та женщина. И Эвелин эти слова… удивили. Кажется, приятно удивили. И в груди у него тогда что-то вдруг резко и больно сжалось, и единственное, чего ему тогда захотелось, — это чтобы та женщина замолчала.

Теперь ему все стало ясно.

Почему Эвелин попросила его не провожать ее до дома, а остановиться на углу. Почему так странно вела себя с той женщиной из дамского клуба, которая хотела купить книги, и почему попросила ее соврать матери. Почему ответила, что занимается здесь благотворительностью.

Она стыдилась его. Ей было стыдно, когда он поцеловал ее на мосту, и стыдно, что он проводит ее до дома, что дверь откроет мать и увидит, что за человек перед ней стоит. Уильям не понимал, какая мысль злила его больше: что Эвелин пожалела об их поцелуе или что даже его придуманной успешной жизни было мало. Мало было даже быть писателем, человеком, который может позволить себе жить в доме на Сент-Леонардс-Плейс. Мало было даже притворяться.

На стол приземлился еще один стакан пива.

— Прости за опоздание, — сказал Джек. — Опять меня заставили приборы полировать. Ты бы знал, сколько вилок в таком большом заведении.

Уильям поднял взгляд:

— Много?

— Выше крыши. — Джек сделал большой глоток. На верхней губе осталась пена. — Кто-то умер?

— Что? — Уильям сдвинул брови. — С чего ты взял?

— Да у тебя такой вид, как будто сейчас расплачешься, — ответил Джек. — Или это ты из-за моего опоздания так расстроился?

Уильям стер проступившие на стакане капли воды.

— Можно задать тебе кое-какой вопрос? Мои штаны что, смотрятся… поношенно?

— Поношенно? — спросил Джек, нахмурившись. — По мне, штаны как штаны.

— Хм, — протянул Уильям, поднося стакан к губам.

— Забудь про свои дурацкие штаны, — усмехнулся Джек. — У меня новости.

— Хорошие?

Джек слегка подался вперед, положив ладони на стол:

— Связанные с Наоми.

— О. — Для Уильяма это не стало неожиданностью. В таких случаях всегда должна быть замешана женщина. — И что за новости?

— Хорошие новости, — ответил Джек, смотря не на Уильяма, а на жидкость в стакане. — Очень хорошие новости, потому что… я собираюсь сделать ей предложение. Хочу, чтобы она стала моей женой.

— Ты с ума сошел? — спросил Уильям после долгой паузы.

— Подожди — прежде чем ты скажешь, что я едва знаю эту женщину…

— Ты едва знаешь эту женщину!

— Нет, вообще-то, я знаю ее уже несколько лет. Когда я работал в «Черном лебеде», она там сортировала белье, и мы с ней подчас перекидывались парой слов. Она всегда мне нравилась, Уилл, но теперь я узнал ее поближе, теперь я вижу, как она добра, как отзывчива, как… умна, амбициозна, удивительна… В общем, теперь мне кажется, что она мне не просто нравится — я ее люблю. И буду дураком, если не сделаю ей предложение. Не согласен?

Уильям подал буфетчику знак, что они хотят повторить, хотя стакан Джека был почти полон. Он выждал, пока принесут напитки, и только тогда сказал:

— Не все будут рады вашему союзу, Джек. Ты это понимаешь?

— Конечно понимаю. Я же не слепой, Уилл.