Завтра, завтра - Франческа Джанноне

– Пойдем в кафе, мама выпьет воды и освежится, – предложил Джорджо, заботливо кладя руку на плечо Сальваторы. Она устало кивнула и вытерла пот со лба. Затем они направились в сторону вокзального кафе, таща за собой пять чемоданов. Три пришлось купить специально, потому что дома было только два: те, с которыми Джузеппе и Сальватора ездили в Неаполь в свадебное путешествие.

Они вошли в кафе и, оставив чемоданы в углу, подошли к кассе. Джорджо достал бумажник.

В этот момент из радиоприемника на стойке послышался неподражаемый голос Мины: «Когда ты здесь со мной, стены этой комнаты исчезают, превращаясь в бескрайний лес, лес бесконечных деревьев. Когда ты близко, потолка больше нет…»[20]

– Никогда не слышала эту песню. Наверное, новая, – пробормотала Аньезе.

Джорджо обернулся.

– Кажется, я тоже ее не слышал.

«И над нами только небо… Мы остаемся здесь совсем одни, как будто больше нет ничего, ничего в этом мире…»

Они посмотрели друг на друга и обменялись улыбками, словно в песне пелось о них.

Незадолго до одиннадцати все трое вышли на вторую платформу. Сальватора внимательно посмотрела на локомотив и нахмурилась.

– Когда я ездила на поезде, много лет назад – твой брат тогда еще не родился, – он был совсем другим…

– Ах, времена паровозов! – пошутил Джорджо, загружая чемоданы.

– А этот что, не паровоз? – спросила она.

Джорджо звонко рассмеялся. В этот момент мужской голос объявил по громкоговорителю, что поезд на Геную отправляется с платформы номер два через несколько минут.

Они поспешили погрузить последний чемодан и, поднявшись в вагон, пошли искать свободное купе. Наконец, в одном нашлось три свободных места, на четвертом сидела молодая женщина с младенцем на руках.

– Свободно? – спросил Джорджо, заглянув внутрь. Женщина кивнула. Он улыбнулся и принялся укладывать чемоданы на верхние полки.

Аньезе села у окна напротив пассажирки. «На вид ей столько же лет, сколько и мне», – подумала она. Аньезе улыбнулась, но та отвела взгляд, оставив улыбку без ответа.

Через несколько мгновений поезд медленно тронулся.

– Ну, вот и поехали! – воскликнул Джорджо, сидевший рядом с Аньезе. Он протянул ей руку, и она вложила свою ладонь в его. Сидевшая напротив Сальватора, откинула голову на подголовник и бросила на них бесконечно нежный и одновременно тоскливый взгляд.

Не выпуская руки Джорджо, Аньезе повернулась к окну и вгляделась в раскинувшиеся вдоль путей оливковые рощи и бескрайние поля. Ей вспомнилось, как однажды летним утром на пляже, когда все еще казалось целым и нерушимым, она сказала Фернандо: «Нет в мире такого человека, с которым я была бы счастливее, чем на мыловарне. Это невозможно».

Теперь она почувствовала нежность к той далекой себе, к девушке, которая еще ничего не знала о любви… Она обернулась к Джорджо и увидела, что он уснул. Аньезе пристально посмотрела на него, отметив, что он красив даже в профиль.

Затем ее взгляд упал на мать, которая увлеченно читала журнал Famiglia Cristiana. И снова ее глаза устремились за окно. В это время на проселочной дороге, вдоль которой тянулись поля, она увидела улыбающуюся женщину: она шла, держа за руки детей – мальчика и девочку.

«Наверняка брат и сестра», – подумала Аньезе. Вздохнув, она подперла щеку рукой и вспомнила слова Лоренцо:

«Если мы будем вместе, станем работать бок о бок, в команде… Я, ты и наша фабрика. Как это было всегда».

Лоренцо сдержал обещание: он сделал то, что всем, а особенно ей, казалось невозможным. Ее брат находился в шаге от возвращения фабрики. Благодаря Лоренцо их дом, «Дом Риццо», продолжит свое существование. «А меня там не будет…» – подумала Аньезе, и в груди кольнула внезапная грусть. Все еще глядя в окно, она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Одна скатилась по щеке. Никто этого не заметил, кроме молодой женщины, которая все это время наблюдала за ней.

* * *

«Черт побери, кажется, мне еще никогда в жизни не было так жарко», – думал Лоренцо, захлопывая дверцу автомобиля. Было всего полдевятого утра, но июльское солнце уже палило вовсю. Он снял пиджак и, оставшись в рубашке и галстуке, направился к фабрике. По пути он поднял взгляд на вывеску и улыбнулся. Ему пообещали, что к сентябрю будет готова новая: «ДОМ РИЦЦО. Мыловаренная фабрика, открыта с 1920 года».

Прежде чем войти, он остановился и глубоко вдохнул. Как только он переступил порог фабрики, группа рабочих, собравшихся у входа, встретила его овациями и радостными улыбками. Лоренцо удивился: это были те самые сотрудники «Дома Риццо», которых нанимал еще его дед Ренато. Все это время, сами того не осознавая, они ждали его возвращения.

Марио подошел и положил руку ему на плечо:

– Добро пожаловать домой, – сказал он.

Лоренцо был тронут до глубины души. «Да, так и есть. Я действительно дома», – подумал он.

Он открыл дверь кабинета и замер на пороге, осматриваясь. Дедово кресло все еще стояло на своем месте, как и его письменный стол. На стенах ничего не висело, и Лоренцо тут же подумал, что ему не терпится снова заполнить их памятью о будущем, которое начиналось уже сегодня.

Он подошел к креслу, медленно отодвинул его, сел за стол и положил руки на подлокотники. Внезапно у него перехватило дыхание.

Он протянул руку к галстуку и ослабил узел, а потом и совсем развязал. Но этого было мало. Тогда он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и попытался поглубже вдохнуть. Откинувшись на спинку кресла, он запрокинул голову и закрыл глаза. Неожиданно перед его мысленным взором возникло воспоминание: он вспомнил себя ребенком в школьной форме, как он подглядывал в замочную скважину за третьеклашками, надеясь увидеть Анджелу – девочку, о которой думал уже тогда день и ночь.

Он распахнул глаза и выпрямился.

Застегнул пуговицу на рубашке и, потрясенный воспоминанием, поднял телефонную трубку стоявшего на столе аппарата.

– Алло? – ответила Роза, их горничная.

Лоренцо попросил немедленно пригласить герцогиню к телефону.

– А вот и я! – раздался через несколько секунд бодрый голос Дорианы.

– Привет, дорогая. Чем занимаешься?

– Собираюсь пойти с мамой по делам, – объяснила она. – Но расскажи лучше, как у тебя? Как ты себя чувствуешь? Каково это – вернуться туда?

Лоренцо замялся.

– Столько переживаний…

– Могу себе представить, – мягко ответила она. – Сегодня за ужином ты мне все расскажешь!

– Конечно… До вечера.

Он положил трубку.

Через несколько мгновений раздался стук в дверь.

– Входите, – сказал он.

Марио открыл дверь и подошел к столу. В руке он держал белый конверт.

– Это для тебя, – сказал он, протягивая его Лоренцо.

Лоренцо взял в руки запечатанный конверт и перевернул его. На обратной стороне было написано: «Для Лоренцо». Он сразу же узнал почерк Аньезе – угловатый и немного неровный.

Он снова посмотрел на Марио.

– Аньезе дала мне его перед отъездом, – объяснил тот. – И попросила сохранить и вручить тебе именно сегодня.

Марио улыбнулся и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Оставшись один, Лоренцо какое-то время разглядывал конверт, чувствуя, что сердце бьется все сильнее. Затем он, наконец, решился открыть его.

Он достал лист бумаги и прочел: «Это принадлежит "Дому Риццо"».

Лоренцо нахмурился.

«Что это значит?» – подумал он и снова заглянул в конверт. Там был еще один листок, сложенный вдвое.

Он вынул его и медленно развернул.

На нем была формула «Нувель Марианн».

Эпилог

Чего у меня нет

Август 1982 года

Звонок в дверь резко прервал его сон. Заспанный, Марио поднялся с кресла, в котором задремал, и, опираясь на палку, медленно дошел до двери. Открыв ее, он увидел перед собой незнакомого молодого человека: высокого и худощавого, с густыми вьющимися волосами и большими голубыми глазами. За плечами у него висел рюкзак, а на шее болтались наушники.

– Вы синьор Марио? – спросил он.

– Он самый, – ответил Марио, прищурив глаза. – А ты кто?

Парень протянул ему руку.

– Я Марко. Марко Канепа. Я – внук Сальваторы… Сальваторы Риццо.

Марио удивленно пожал