Это - Фай Гогс
«Эх, если бы не Фло», – подумал я.
Мы спустились по лестнице на первый этаж и направились к кабинету Генерала. Конечно, дверь была заперта. Туда и в урочные часы попасть было нелегко, а ночью эта комната вообще превращалась в некое подобие огромного сейфа. Закаленный титановый замок можно было вскрыть разве что динамитом, а сигнализация последнего поколения срабатывала, даже если кто-то просто прикасался к его ручке.
Был лишь один способ отомкнуть этот замок – входящего должен был опознать оптический сканер, прикрепленный к двери на уровне лица. Этой привилегией обладали только двое – сам Генерал и его любимая дочь, иногда помогавшая ему с документами. Даже Лука не мог попасть в кабинет отца без его ведома. Как только Бьянка приблизилась, раздался негромкий щелчок.
В долгих моих ночных скитаниях по Трайбеке и обоим Ист-Сайдам едва ли не худшим из зол я считал всех этих велеречивых ханжей, сирых ревнителей чопорной фарисейской морали, которых хлебом не корми, но дай только позудеть о бескорыстной любви и прочих фантасмагориях. «Что может быть ужаснее, чем целых полтора года ухаживать за девушкой только ради того, чтобы однажды она одним взглядом своих наивных зеленых глаз открыла двери в закрома ее папаши?» – верещали бы сейчас эти мракобесы. Но вот интересно: а хватило бы у них нахальства утверждать, что куда честнее и гуманнее было использовать для той же цели ее отрезанную голову?
Что до Луки, то он вообще оказался пригоден – и то опосредованно – исключительно для проникновения в дом. Я искренне надеялся, что он не зря потратит часы, проведенные под Древом мудрости, и как следует поразмышляет о том, почему наша многолетняя дружба принесла нам обоим так мало практической пользы.
Войдя в кабинет, Бьянка сразу направилась к столу и включила настольную лампу. У нас оставалось сорок минут, но предстояло еще решить самую сложную задачу – найти и открыть спрятанный внутри большого сейфа еще один – поменьше.
Сложность заключалась в том, что Бьянка даже примерно не представляла, где его искать. Стены кабинета от пола до потолка были покрыты цельными дубовыми панелями, и хотя любая из них могла оказаться скрытой дверью, я все же склонялся к тому, что наша цель находилась между двумя окнами позади генеральского стола, за полками высокого книжного шкафа. Правда, Бьянка со свойственной ей экспрессией уверяла меня, что «копаться там смысла нет вообще никакого, потому что я уже много раз обшарила, простучала и прощупала все эти проклятые полки, и не нашла даже намека на сдвижную панель или кнопку – понятно тебе, чертов придурок?!»
«Пусть не увидевшие, но уверовавшие поцелуют меня nel mio culo[35], а мне нужно убедиться самому», – таков был мой ответ.
– Детка, введи пароль, – попросил я Бьянку, протягивая ей ее ноутбук.
– Зачем ты его притащил?! Что еще за самодеятельность? Ты клялся, что знаешь, как найти сейф и открыть его. Твое дело – шевелить руками, а думать предоставь мне!
Я растроганно посмотрел на нее. Голова-отмычка полагала, что шевелит моими руками!
– Любимая, прошу, доверься мне. Видит бог, это будет только один незаметный штришок смиренного подмастерья на холсте божественного гения!
Бьянка смерила меня уничтожающим взглядом, открыла ноутбук и вбила пароль.
– А теперь скажи: нам правда надо это делать? Через минуту обратного пути уже не будет.
– Дерьмо! Всю жизнь вокруг меня одни трусы! С тобой или без тебя, но я добьюсь, чтобы этот подонок до конца своей дрянной жизни страдал за то, что сделал с моим братом!
– После того, как застукал вас вместе?
– Что? Так ты все знал?!
– Не знал, но догадывался. О, моя дорогая Лукреция! Уж не твои ли кровосмесительные забавы сделали тебя такой раздражительной? Кого-то это мне сильно напоминает… Ага, вспомнил! Пора уже помирить тебя с моей маленькой sorellina[36], вам точно будет, о чем поболтать… Кстати, а почему тебе кажется, что именно он подставил Винни?
– Ты что, так до сих ничего и не понял, тупица? Почему, думаешь, наша семья столько лет вас всех так ловко имеет, а? На каждого из вас он что-нибудь, да хранит в этом сейфе!
– Ну, тебе видней, – ответил я, взял со стола пепельницу и, выбросив на пол все еще лежавшие там окурки двух сигар, одним ударом разбил стеклянную зажигалку.
– Сhe diavolo… что это там такое?
Среди осколков на столе лежали детали каких-то электронных устройств. Я взял со стола нож для бумаги и показал:
– Это две широкоугольные камеры, которые, будем надеяться, запечатлели вход в пещеру Али-Бабы. А здесь сканер отпечатка, с помощью которого я включил эти камеры два часа назад, чтобы Донни не нашел их по электромагнитному сигналу. Все записано на вот эту карту памяти.
– Faccia di merda![37] Ты что, совсем кретин?! Представляешь, какую жизнь он бы мне устроил, если… дай сюда! – Тут она изловчилась и отобрала у меня нож. – Господи, какая же я дура! Могла бы додуматься, когда ты предложил мне помочь с подарком!
– О, птичка, это было бы и вполовину не так плохо по сравнению с тем, что он может с тобой сделать, когда дело будет кончено. А теперь будь умницей и перестань ворчать. У нас мало времени.
Я вставил карту в ноутбук и запустил файл с записью. Было забавно наблюдать за тем, как после моего ухода Генерал одновременно орет на сына и пишет ему записку с инструкциями. Через несколько минут после ухода Луки он поджег записку. Подождав, пока она догорит, осторожный сукин сын потыкал сигарой в то, что осталось в пепельнице – и наконец-то сцапал монету.
Следующие пятнадцать минут пришлось перематывать. Все это время он с обожанием разглядывал ее, поглаживал, подбрасывал и ловил, пытался перекладывать ее с пальца на палец. В какой-то момент от избытка чувств он даже поднес ее к губам и нежно поцеловал!
Я уже начал беспокоиться, что Генерал так и не смог расстаться со своей прелестью даже на ночь и поволок ее к себе в спальню – и это было самое узкое место всего плана. Но я недооценил – вернее, с самого начала оценил верно его рассудительность.
