Это - Фай Гогс

Это означало, что необходимый мне минимум был выполнен. Я собрал свои трофеи, зарядил обойму, бросил прощальный взгляд на Бьянку и уже никуда не торопясь вышел вон.

Глава 27

В которой меня слышат голоса

Обратный путь до машины занял не больше пяти минут. Собаки все еще крепко спали. Одной из них, должно быть, снился окорок под луковым соусом, потому что она блаженно поскуливала и облизывалась. Я сел в «Тахо» и доехал до припаркованного у обочины зеленого «Мустанга».

В нише под его задним сидением я нашел ключи, телефон, мои новые водительские права на имя Джозефа Стоуна, а также письмо тети Джулии. Письмо, права и телефон я переместил в бардачок, а взамен положил в нишу папку, нож и «Беретту». Затем я засунул бриллианты и деньги в вырез, который днем сделал в шине запаски, добавил к ним те триста штук, что лежали в бумажном пакете, завел двигатель и тронулся в путь.

Все! Мой план сработал, словно это был не план, а сценарий детской пьесы про хороших и плохих мальчиков. Про монету и сейф мне рассказал поверенный, о графике обхода поместья я узнал от Бьянки, но все остальное придумал сам. Жаль только, что мне пришлось разрушить крепкий тридцатилетний Фрэнки Калло, против которого я ничего не имел, организовав трансфер членофоток Фрэнки на телефон его жены с двумя промежуточными остановками, и еще раньше анонимно наябедничать Генералу про отношения Бьянки и ее брата после того, как мне о об этих отношениях поведал, по выражению моей сводной сестры Франчески, язык их тел.

Увы, но все это были необходимые жертвы. Одно из главных правил любой аферы таково: у каждого участника обязательно должна быть своя мотивация – а если нет, то ее необходимо создать. Потом я сделал так, чтобы Бьянка узнала о мнимой роли отца в печальной судьбе Винни, который полтора года назад неожиданно сел за убийство двух афганских героиновых мулов. Про этих мулов мне было известно лишь то, что кто-то (не я) их действительно пришил, но обнаруженные на месте убийства пальцы Винни были уже моих рук делом.

Я знал, что произойдет дальше. Как и предполагалось с самого начала, Бьянка, придя в себя, позвонит своему дяде (она принадлежала к тому редкому типу людей, которые по зрелом размышлении только укрепляются в своей решимости свалять дурака), и расскажет ему об украденной монете и коллекции компромата во вскрытом Скользким Чепом сейфе.

Еще через два часа ребята Пельменя наведаются в его бывший отчий дом, все там разнесут, и уже на выходе столкнутся с парнями Ренато Базиле, которых успеет вызвать Донни перед тем, как заступить на смену у адовых врат. Когда рассеется дым и уляжется пыль, выяснится, что без малейших усилий со стороны налогового ведомства количество недобросовестных налогоплательщиков в округе сократилось радикально!

Генерал, который после первых же выстрелов спрячется в бронированной капсуле рядом с его спальней, попытается привлечь на свою сторону ребят из других семей, но далеко не все решатся выступить против семьи Дженовезе, которой, по слухам, за спиной у Сальваторе Бонфанти фактически рулил Пельмень, а вовсе не греющий нары Дэнни Лео, как полагали некоторые.

Таким образом, силы распределятся примерно поровну. Мне же останется только как можно дальше убраться отсюда, чтобы с безопасного расстояния наблюдать за процессом самоликвидации американской Cosa Nostra.

– Получается, добро победило, а зло наказано? А, Чеп? А?! – бесцеремонно вмешался в ход моих приятных раздумий голос, который я сейчас хотел бы услышать меньше всего.

Мне совсем не улыбалось препираться с нахальным прилипалой, хотя он затронул действительно больную тему. Я провел не одну бессонную ночь, честно пытаясь определить свое место в кульминационной постапокалиптической диспозиции. В конце концов я пришел к заключению, что недостаточно плох для преисподней, но слишком хорош для Эдемских кущ, а посему предпочел бы оказаться в Лимбе – краю посмертного пребывания некрещенных праведников.

Я живо представлял себя там в компании из Гаутамы Будды, Баруха Спинозы и актера Кена Жонга, от всей души надеясь, что главным нашим занятием будет препровождение занудных святош и докучливых безбожников бодрящими разнонаправленными пинками в отдаленные сферы их вековечного узилища, в которых…

– «Кульминационная постапокалиптическая диспозиция»? Вам что же, мистер, не хватило, господи прости, «пригвозженного»? И что еще за «сферы вековечного узилища»? Да кто вообще так выражается?! Все это не имеет никакого отношения к моему вопросу. Так что там насчет добра и зла, а? Если не ошибаюсь, в этом «сценарии» именно себя ты считаешь «хорошим мальчиком»?

Я по-прежнему не реагировал на подначки гнусного типа – тем более, что не видел никакого смысла в такого рода противопоставлениях. В природе крайне редко встречается добро и зло в их чистой, неразбавленной форме. Чаще всего мы наблюдаем различные их сочетания в пределах гигантского градиентного поля, на котором абсолютное добро представлено пожилой леди по имени Сибил, годами подбиравшей на улице искалеченных кошек, в результате чего ее квартира теперь начинена чем-то вроде паштета из кошек, Сибил, добросердечия и экскрементов – и на другом его конце олицетворяющего все мировое зло Тима Кука, посмевшего недавно уличить тех, кто всего лишь собирался подзарядить свой мобильный в желании устроить Варфоломеевскую ночь маленьким доверчивым белькам арктических…

– Скажем прямо: последнее вообще за гранью добра и зла. Но вот что меня смущает, так это твой «паштет». Откуда он взялся, чувак? Неужели этот убогий паштет кажется тебе настолько забавным, что ты не поленился снабдить его сетапом длиной в триллион миль? А чем плохи традиционные способы обозначения вселенской благодати?

– А было бы лучше, если бы я для этого откопал протухший труп Матери Терезы? – взорвался я наконец. – Ставлю оба глаза на то, что вони было бы побольше, чем от моего паштета!

– Да, когда ты прав, то прав. Давай оставим Мать Терезу гнить в Бомбее, или где она там… Знаешь, не перестаю умиляться твоим стараниям подражать моему стилю, чудило. Хотя получается немного странновато. Что-то типа помеси Ферриса Бьюллера и Кайзера Сосы, плюс метафизические экзерсисы в духе Иоанна Златоуста. Бр-р-р… Даже слегка пугает.

Конечно, я имел полное право возразить, что и Ферриса Бьюллера, и Кайзера Сосу уже давно было пора закопать еще глубже, но твердо решил больше не давать этому