Несбывшаяся жизнь. Книга первая - Мария Метлицкая
Такую ей подарили на седьмой день рождения мама с бабушкой. Она лежала в большой картонной коробке, на которой было написано «Кукла Наташа».
Почему Наташа? Анюте нравилось имя Маргарита.
Маргаритка – как маленькие, нежные бело-розовые цветы. Но мама решительно запротестовала – написано Наташа, значит, она Наташа. Она привыкла к этому имени.
Анюта заупрямилась:
– А я хочу – Маргарита! Наташа дурацкое имя! Да, дурацкое и совсем некрасивое!
Но и мама не уступала:
– Никаких Маргарит! Или Наташа, или Алиса! Тебе же нравится Алиса из Страны чудес?
Спорили долго, даже обиделись друг на друга. И Аня упрямая, и мама.
«Нашла коса на камень», – вздыхала бабушка и с укоризной смотрела на маму.
Но мама так и не уступила и окончательно обиделась. Как маленькая, ей-богу!
Бросила:
– Делай тебе, Анна, добро!
И бабушка уговорила Анюту назвать куклу Алисой. Анюта нехотя уступила. Но мама?.. Какая муха ее укусила? В конце концов, это ее, Анютино, дело! А тут – сплошное сопротивление.
Мама ее так и называла – герой Сопротивления:
– Тебе лишь бы поспорить и настоять на своем! Даже тогда, когда это не имеет никакого смысла!
Еще в «Детском мире» была одежда. Правда, мама всегда кривилась: дескать, все блеклое, серое, размытое. Ну разве такое должен носить ребенок? Анюте тоже одежда не нравилась. И правда, дурацкие платья. Но однажды им повезло – при них выкинули импорт.
Это были венгерские, немыслимой красоты платья с яркими цветочками и кружевами. И моментально, как будто взмахнули волшебной палочкой, выросла длинная, как змея, бесконечная извилистая очередь. Они были совсем недалеко от прилавка и простояли всего ничего, полчаса. И мама тогда поругалась с продавщицей, противной теткой с высоким начесом и бордовой помадой.
Мама требовала три платья, а давали по два в одни руки.
– Нас двое! – настаивала мама. – И нам положено четыре! А я прошу три!
– На ребенка не полагается! – шипела продавщица. – Вы ж на девочку берете? Два в руки, и точка!
– Никаких точек! – громко чеканила мама. – Зовите заведующую!
Через какое-то время пришла заведующая – замученная бледная пожилая женщина. С виду не злая, в отличие от этой, с начесом.
– Женщина, такие правила, – заученно и монотонно твердила она. – Два в руки, не только у вас дочка, у всех дочки!
А мама не отступала.
Анюта устала, вспотела и, честно говоря, уже хотела домой, а не платья.
Она дергала маму за руку и поднывала:
– Мам, хватит. Пошли домой!
– Это дело принципа! – злилась мама, дергая Анюту за руку. – Ничего, потерпишь! Не мешай, стой и молчи!
И мама продолжала:
– А интересно, – недобро усмехалась она, – а вы, женщины, взяли строго по два в руки? Знаем мы, как живет советская торговля!
Очередь заволновалась и маму поддержала.
– Дай ей три, – устало вздохнула заведующая. – Она не отстанет.
И мама, с победным горящим взором, гордо вскинув голову, пошла в кассу платить за три платья.
– Умей настоять на своем, – говорила она на обратной дороге. – Иначе съедят. И не уступай, если чувствуешь свою правоту. Поняла?
Анюта кивнула. Только зачем ей целых три одинаковых платья?
А Лиза и сама не знала, что на нее нашло. Белены объелась, как говорила Полечка… Оттуда все, из детства. У нее не было, а у Анюты будет. Хоть и одинаковые, но три.
Еще стояли за колготками – выходными белыми и каждодневными, синими и красными. В очереди Анюта познакомилась с девочкой из города Уфы, и девочка Катя рассказывала Анюте про свою жизнь. Москва ей нравилась, только была очень шумной.
– И как вы тут живете? – все время повторяла она. – В такой суете!
Анюта пожимала плечами:
– Нормально живем, не жалуемся.
Потом они ели мороженое, и очередь за колготками казалась не такой противной, как за злосчастными платьями. Но походы в «Детский мир» были нечасто: раз в месяц, после маминой зарплаты. И куклы были на праздники – дни рождения или Новый год.
А вообще жизнь была хорошей, что там эта уфимская Катя говорила про суету? Обычная жизнь.
Но раньше любимая мама принадлежала только ей, и делить ее с кем-то Анюта не собиралась. К бабушке она не ревновала, их отношения были, как говорила бабушка, далеки от идеала. А к этому Леше…
Она его ненавидела.
Как-то подслушала разговор.
– Лиза,– говорила бабушка,– какие у тебя планы? Как это, что я имею в виду? Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду,– твою личную жизнь! Не мое дело, ты взрослая женщина? Да кто же спорит! Просто я не хочу, чтобы ты совершила ошибку! Почему я имела право на ошибку? – бабушка повторяла мамины слова. – А я не считаю, что совершила ошибку.
Мама нервно смеялась и уходила к себе. Опять поругались.
Но мама говорила, что они не ругаются, просто между ними возникает недопонимание.
Какая разница, как это называется? Для Анюты это все равно была ссора, ведь бабушка и мама замолкали на несколько дней.
Ей и с бабушкой было совсем неплохо, даже хорошо, но она все равно обижалась на маму и скучала по ней.
Бабушка объясняла, что так нельзя:
– У мамы должна быть своя личная жизнь, она молодая и красивая женщина! Это ее право! Ее, а не твое. Ты эгоистка, – упрекала она внучку. – Нехорошо, так нельзя. Мама и так отдает тебе всю себя.
Тогда Аня обижалась на бабушку.
– Хочу и плачу, – кричала она. – И ужинать я не буду, не уговаривай! И блинчики твои не буду! Не буду, и все!
– Ну и характер, – вздыхала бабушка. – Намучаемся мы с тобой… Ох, намучаемся!
А есть хотелось… Блинчиков с творогом – тем более.
Но нет, она не пойдет, не доставит бабушке такого удовольствия!
Она вспомнила про печенье в ранце и жадно съела его. Вкусно, но мало, и есть по-прежнему хочется. Надо поскорее уснуть, но почему-то не засыпалось… Может, из-за того, что ужасно хотелось есть?
Но лучше умереть от голода, чем уступить. Мама же говорила, что надо настаивать на своем? Особенно когда ты уверен в своей
