Экология внимания - Citton, Yves;

Некоторые предаются этой неподвижности только по вечерам или в выходные, когда их продуктивные движения заканчиваются, но все большее число предается ей почти постоянно, до такой степени, что становится трудно определить, когда их неподвижность имеет продуктивную функцию, а когда это расслабление, не связанное с работой. Мы видим, как они совершают микродвижения, которые очень тонко влияют на листы бумаги или экраны, на которые они смотрят, и это позволяет предположить, что они способствуют продуктивной совместной работе. Но начиная с двадцатого века, мы также видим распространение различных устройств, с помощью которых они говорят, а в последнее время делают жесты руками, и которые, кажется, позволяют им общаться друг с другом со все большей скоростью и на все больших расстояниях.

В самом деле, настраивая телескоп, мы видим многочисленные сети в виде периодических изданий, телеграфных линий, радиоволн или волоконно-оптических кабелей, которые создаются между ними с возрастающей плотностью. В течение нескольких десятилетий эта связь, казалось, была организована из нескольких центральных пунктов , которые посылали одни и те же сообщения во все близлежащие места приема; но начиная с 1990-х годов высокоинтерактивные сети развивались удивительными темпами. В начале третьего тысячелетия поверхность обитаемых регионов Земли кажется полностью покрытой густым, плотным облаком сообщений, звуков и изображений, циркулирующих во множестве направлений - назовем это "медиасферой" - до такой степени, что в центре этого переплетения становится очень трудно различить, кто говорит, а кто слушает, кто производит, а кто получает, кто тщательно работает, а кто развлекается.

Медиасфера, увиденная сверху

Несмотря на кажущуюся физическую неподвижность, все земляне, кажется, остро мобилизованы тем, что циркулирует в этой медиасфере. Трудно понять, почему, начиная с середины XX века, они миллионами приклеиваются к маленьким экранам, чтобы посмотреть, как подтянутые молодые люди гоняют кожаный мяч, взбираются на велосипедах на горные перевалы или бьют друг друга по верхней половине тела большими цветными перчатками. Во время других, менее физических и, по сути, словесных состязаний, проводимых раз в три-четыре года между людьми в галстуках, они, похоже, решают, опуская бумажки в урны , кто из них возьмет на себя управление их будущим взаимодействием в рамках огромных объединений, называемых "нациями".

Какими бы сложными ни были эффекты, порождаемые переплетением многомерных коммуникаций, смешивающихся друг с другом в этой медиасфере, мы можем ясно видеть на примере Сатурна, как при ускоренном разворачивании десятилетий целые поколения начинают отращивать волосы, носить только черную одежду, возмущаться сексуальными выходками политика, оплакивать смерть принцессы, скупать гаджеты, вызывающие зависимость, или вводить уголовную ответственность за ношение определенной одежды - и все это с поразительной синхронностью. И вот общая функция всей этой медиасферы, о которой мы затруднялись сказать, относится ли она к производственным потребностям или к загадочным удовольствиям развлечения, становится очевидной. Сам факт совместного просмотра одних и тех же вещей в одно и то же время, пусть даже в кажущейся изоляции друг от друга, порождает эффекты коммунальной валоризации, которые необходимы для постоянного обновления системы производства. Как ясно говорит местный информатор,

СМИ, взятые в целом, - это детерриториализованная фабрика, на которой зрители выполняют работу по переделке себя, чтобы соответствовать либидинальным, политическим, временным, телесным и, конечно, идеологическим протоколам постоянно усиливающегося капитализма. [...] [Средства массовой информации, как детерриториализованная фабрика, стали рабочим местом для глобального производства. Ценность нашего взгляда также начисляется образу; он поддерживает фетиш. 1

Если смотреть с Сатурна, то медиасфера образует, таким образом, необходимый аналог промышленной производственной линии: для того чтобы фабрики могли выгружать материальные товары, которые они производят в массовом масштабе, СМИ должны производить субъектов, желающих их купить. Другими словами: если смотреть сверху, человеческое внимание, кажется, массово направляется сплетением медийных аппаратов, которые нас увлекают [nous 'envoûtent']. 2 Средства массовой информации должны быть поняты скорее как экосистемы (распространения), чем как "каналы" (передачи). Как хорошо проанализировал Никлас Луман, они образуют систему, которая активно перестраивает реальность, которую она должна достоверно представлять. 3 Эта экосистема функционирует как эхо-камера, отголоски которой "оккупируют" наши умы (в военном смысле этого слова): большую часть времени мы думаем (в глубине души) только о том, что находит отклик в нас в медиахранилище благодаря эху, которым оно нас окружает. Другими словами, медийные увлечения создают ЭХОСИСТЕМУ, понимаемую как инфраструктура резонансов, обусловливающих наше внимание к тому, что циркулирует вокруг, через и внутри нас.

Было бы ужасно редуктивно - даже если это отчасти верно - характеризовать такие восторги в терминах оппозиции между "ними" (СМИ, журналисты, власть имущие, правители, элита, истеблишмент) и "нами" (бедные маленькие невежественные люди, которыми позорно манипулируют политики-макиавеллисты, крупные боссы транснациональных компаний, спин-доктора и сказочники). Медийные восторги являются результатом эхосистемы, в которую мы все вовлечены (буквально: "сложены") - с очень разными и крайне неравными (но, тем не менее, взаимосвязанными) уровнями участия, ответственности, активности, эксплуатации и прибыли. Даже если нас заставляют находить ее плачевные и унизительные последствия глубоко отталкивающими, эта эхосистема может быть спряжена только в первом лице множественного числа: нравится нам это или нет, она является "нашей" средой, "нашим окружением" (еще одно слово, этимологически связанное со словом "среда") - мы те, кто мы есть, и кто мы есть, потому что мы живем в "середине" этой среды. Мы не просто живем в ней: в значительной степени мы и есть она. И так же, как наша атмосфера или климат, какими бы недышащими или перегретыми они ни были, наша медиа-эхосистема - со всеми ее нюансами, стандартизированными секторами и запретными зонами - обязательно является коммунальной. И здесь также не существует плана (и) Б.

Каждый раз, когда - спонтанно или по размышлении - "я" уделяю внимание этому, а не тому, это происходит под влиянием увлечения СМИ, в резонанс которого вокруг (и внутри) каждого из нас мы все вносим свой вклад. Утреннее радио, вечерние теленовости, дневная газета, страницы в Facebook, телефонные разговоры, постоянные смс и твиты - все это непрерывно формирует содержание "наших" (обязательно общих) мыслей.

Особый эффект медийного очарования имеет меньше отношения к эффективной, чем к формальной причинности. Среди четырех причин, выделенных Аристотелем, 4 помимо "материальной" причины (мрамор, из которого сделана статуя), "конечной" причины (оплата или слава, которую скульптор надеется получить благодаря своей работе) и "эффективной" причины (жесты, которые он делает молотком и зубилом), "формальная" причина обозначает влияние уже существующей формы на развитие процедуры. Но, как справедливо подчеркивает Тьерри Бардини, вслед за Маршаллом Маклюэном и Лансом Страте, 5 , формальная причина связана с проницаемостью среды и рекурсивной циркулярностью: Трудно доказать (и признать), что я купил кофеварку Nespresso,