Пятая Французская Республика - Nicholas Atkin

и, как мы увидим в третьей главе, они пользовались большой независимостью, особенно когда речь шла о повседневных делах. Так же поступали и министры президента. Бывало, что госсекретарь обнаруживал, что тот или иной аспект его конкретного портфеля также входит в сферу интересов де Голля. Однако чаще всего генерал был занят так называемым доменом резерва, внешней, колониальной и оборонной политикой. Именно здесь он максимально использовал свои президентские полномочия.

Другой преградой на пути президентской власти было, конечно, Национальное собрание. Неизбежно, учитывая опасения де Голля, конституция 1958 года значительно сократила полномочия парламента. Хотя Палата депутатов, нижняя палата парламента, по-прежнему обладала правом законодательной инициативы, детали оставались в руках государственных служащих, и, если правительство чувствовало себя уверенно, оно могло запретить нежелательные законопроекты и даже принимать законы в виде ордонансов, хотя и на ограниченный срок. Президент также мог взять на себя чрезвычайные полномочия, хотя это произошло лишь однажды, во время путча генерала в Алжире в 1961 году. До сих пор, как вспоминает Ларкин, много времени в парламенте отнимал бюджет; теперь дебаты по этому вопросу были ограничены 40 днями. Если депутаты хотели сместить правительство, продолжает он, они все еще могли превратить законопроект в вотум недоверия, но за этим должен был последовать вотум недоверия в течение следующих 24 часов. Для этого, в свою очередь, необходимо было обеспечить общее большинство голосов. Хитроумно было решено, что воздержавшиеся - излюбленная процедура Четвертой республики, когда робкие депутаты скрывали свое истинное лицо, - будут голосовать "за" кабинет. В единственном случае за время президентства де Голля, когда вотум недоверия был успешным, а именно в октябре 1962 года, президент просто переизбрал своего премьер-министра. Неудивительно, что в 1960-е годы кабинеты министров могли просуществовать около трех лет, в то время как средняя продолжительность жизни Четвертой республики составляла шесть месяцев. Помпиду продержался на посту премьер-министра шесть лет, что является республиканским рекордом, хотя под его руководством произошел ряд серьезных перестановок в кабинете. Как мы увидим в третьей главе, эта стабильность не была такой, какой казалась, но ее, несомненно, усилил новый избирательный закон, отдававший предпочтение одномандатным округам, который устранил некоторые из подковёрных ошибок, характерных для прежней системы пропорционального представительства. Что касается сенаторов, то они избирались на девять лет через департаментские коллегии, причем треть их числа переизбиралась каждые три года. Оказавшись в Люксембургском дворце, они обнаружили, что их полномочия по внесению поправок в законопроекты, одобренные нижней палатой, сильно ограничены, хотя, справедливости ради, так было и при Четвертой республике. Новым в 1958 году стал Конституционный совет - орган из девяти членов, назначаемый президентом, Палатой и Сенатом, задачей которого было утверждение законности всех законодательных актов. При де Голле его роль была строго ограничена, но после 1969 года его влияние неуклонно росло, он выносил решения по целому ряду вопросов - от экономической политики правительства до европейских дел, а в 2001 году вмешался, чтобы спасти Ширака от судебного преследования.

Несмотря на то что конституция 1958 года, казалось бы, сильно подрезала крылья парламенту, от факта, что и президент, и его премьер-министр в конечном итоге несут ответственность перед Национальной ассамблеей, за которой остается последнее слово при утверждении законов, было не уйти. Поэтому для обеспечения нормальной работы правительства было жизненно важно, чтобы президент выбрал премьер-министра, который был бы приемлем для большинства депутатов, и чтобы сам президент мог рассчитывать на поддержку большинства в Ассамблее. Де Голлю повезло, что во время своего пребывания у власти он и его премьер-министры могли рассчитывать на поддержку недавно созданной голлистской партии Союз Новой Республики (СНР), которая в союзе с другими правыми партиями доминировала в парламенте на протяжении 1960-х годов. Однако, учитывая, что нижняя палата парламента должна была избираться каждые пять лет, а президент - каждые семь, всегда существовала вероятность того, что президент будет вынужден управлять страной с помощью оппозиционных партий, которые, в свою очередь, выбирали премьер-министра. Эта возможность, так называемый феномен сожительства, впервые возникла в 1986 году и, как мы увидим, оказалась гораздо менее разрушительной, чем многие предсказывали.

Рассматривал ли де Голль в 1958 году перспективу сожительства - вопрос спорный. Из мемуаров Пейрефитта мы знаем, что такая возможность приходила ему в голову, но в 1958 году он мог быть уверен в том, что пользуется широким одобрением народа, что станет еще одним фактором, который окажется решающим в определении характера и объема президентской власти. Во многом благодаря его престижу, а также желанию отказаться от нестабильной политики прошлого, электорат на голосовании 28 сентября 1958 года одобрил новую конституцию подавляющим большинством голосов - 80 %. Этот документ также вызвал одобрение основных политических игроков. Поскольку он был настолько открытым и неопробованным, в него можно было вкладывать все, что угодно. В то время как первый премьер-министр де Голля Мишель Дебре утверждал, что в ней заложены основы британской парламентской системы, Молле и другие социалисты пытались убедить себя в том, что правительство по-прежнему подчиняется парламенту.18 В итоге конституция оказалась чрезвычайно податливой как в руках де Голля, так и его преемников, и в этом кроется один из основополагающих факторов долговечности Пятой. Комментаторы соглашаются с тем, что конституция остается центральной, но подчеркивают, что она менее аксиоматична, чем раньше, и на нее благотворно повлияла готовность ключевых политических партий заставить ее работать, что редко случалось при Четвертой.

Алжир

Более или менее решив вопрос с разработкой конституции, де Голль мог заняться насущными делами Алжира. И снова его, должно быть, поразили исторические параллели, особенно сходство между 1944 и 1958 годами. В обоих случаях его главной задачей было восстановление порядка, как это ни парадоксально, путем принятия мер "против тех самых сил, которые помогли ему прийти к власти: в 1944 году - Сопротивление, в 1958 году - алжирские повстанцы".19 Эта задача должна была занимать его в течение следующих четырех лет, и, как напоминает нам Мишель Уинок, "ставки не могли быть выше".20 Если бы де Голль потерпел неудачу, под угрозой оказалась бы не только судьба Алжира и Пятой республики. Само государство оказалось бы во власти тех, кто - в чем-то неуютно напоминая испанских националистов двумя десятилетиями ранее - сошел с пути легитимности: непокорных армейских офицеров и внеправовых органов, таких как местные комитеты общественной безопасности, которые были созданы в Алжире. Могут ли подобные примеры быть использованы в континентальной Франции, и как отреагируют левые, особенно коммунисты? Де Голль любил хвастаться, что в 1944 году он уже заблокировал одну коммунистическую революцию; он не хотел создавать