Пятая Французская Республика - Nicholas Atkin
Если в какой-то момент в 1960 году де Голль пришел к выводу, что Алжир должен получить независимость, ему все равно предстояло найти решение, причем не военное, и ему повезло, что появились дополнительные факторы, которые сделали урегулирование достижимым. Первым и, пожалуй, самым заметным из них стал обещанный в 1959 году и спешно проведенный референдум в январе 1961 года, на котором 75,26 % избирателей на материковой части Франции одобрили самоопределение; большинство остальных воздержались. В самом Алжире 72 процента проголосовали за то, чтобы колония осталась в составе Франции, однако было понятно, что почти все они были pieds noirs. Устав от ссор по поводу империи, общественность также начала осознавать, во что обходится сохранение Алжира во Франции - как в виде высоких налогов, так и в виде призыва молодых людей в армию. Как уже отмечалось, многим родителям сбор на железнодорожных станциях французской молодежи, отправляющейся за границу, навевал неприятные воспоминания о принудительных депортациях под властью Германии. Эти призывники, около 400 000 из которых отправились в Алжир, еще больше укрепили стратегию де Голля. Более политически подкованные люди опасались, что они могут стать частью новой фашистской армии, которая, по примеру Франко, двинется на материк.37 Другие презирали своих профессиональных коллег, озабоченных своей финансовой безопасностью и не готовых доверить призывной армии реальные боевые действия. Как проницательно замечает Винен, в том, что де Голль, бывший в 1930-е годы защитником профессиональной армии, теперь мог "через головы" офицерской элиты взывать к "нации в оружии", есть своя ирония.38 Ни флот, ни ВВС не были в восторге от выходки армии в Алжире, несмотря на то, что сам Шалле был летчиком. Французские ВВС, успешно восстановившиеся после катастрофы 1940 года, были наиболее технически развитыми из всех трех войск, и их особенно раздражало регрессивное мышление, проявлявшееся в колониальной армии. Такие настроения, несомненно, уберегли Пятую республику от военного захвата власти, например, во время кризиса в апреле 1961 года, хотя, по общему признанию, для сдерживания этого путча потребовалось еще одно драматическое вмешательство самого де Голля - речь, которая пришлась по душе призывникам, слушавшим свои радиоприемники в алжирских казармах. Действительно, неудавшийся переворот, а также "неделя баррикад" продемонстрировали пределы экстремизма. Перебежчики из алжирской армии не смогли свергнуть демократию во Франции; "пьедесталы" не смогли увлечь за собой общественное мнение; а внутри Франции политические партии, за исключением разве что правых, получили успокоение от того, как президент справился с кризисом. Даже коммунисты были успокоены, опасаясь, что Салан, а не де Голль, стал новым Буланже.
Таким образом, именно в 1960-61 годах решение проблемы стало дразняще близким: части НФО, возглавляемые повстанцем-диссидентом Си Салахом, заявили о своей готовности к переговорам с Парижем, а сам Париж преодолел свои моральные угрызения по поводу
переговоры с "террористами". В реальности он мало что мог сделать, хотя переговоры, проходившие в Мелуне с 20 по 29 июня 1960 года, ни к чему не привели. Переговоры, затянувшиеся из-за неудавшегося путча, возобновились в Эвиане в мае следующего года и продолжались десять безрадостных месяцев, в течение которых погибло еще больше людей. Отчасти эта задержка была вызвана мелкими разногласиями, но в большей степени - нежеланием де Голля уступить в тех пунктах, которых требовал НФО, а именно: его исключительное право вести переговоры от имени арабов и отказ предоставить прекращение огня до того, как переговоры действительно начнутся. Он никогда не мог смириться с притязаниями НФОА. Прекрасно понимая, что де Голль теперь хочет как можно скорее покинуть Алжир, НФО непоколебимо придерживался своей позиции, активизируя кампанию террора как в Алжире, так и на материковой части Франции в попытке оказать еще большее давление на Париж. Как отмечают Мартин Александер и Джон Кигер, для обеих сторон конфликт всегда был "ментальной, нервной и психологической войной на истощение", и именно французы в конце концов сломались39.
18 марта 1962 года ожидающей нации были представлены Эвианские соглашения. Алжир должен был получить полную независимость; европейским поселенцам давалось три года на обустройство, чтобы получить французское или алжирское гражданство (двойное гражданство не допускалось); план Константина должен был быть реализован; французская техническая и бюрократическая помощь будет оказана в случае необходимости; Алжир останется частью франковой зоны; и новое независимое государство будет защищать собственность европейцев, а также возмещать им любые убытки. Несмотря на то, что 26 марта ОАГ попыталась сорвать соглашение, подтолкнув полицию к новым актам насилия против алжирских демонстрантов, шедших в Париже, Эвианские соглашения были приняты 90 процентами французских избирателей на референдуме 8 апреля и 99 процентами алжирцев на
1 июля.
В этой "дикой войне за мир" было несколько победителей и проигравших.40 Считается, что погибло 17 456 французских солдат; поразительно, но почти треть из этого числа погибла в результате того, что американские военные эвфемистически называют "синие на синих" или "дружественный огонь". В Алжире это означало, что нервные новобранцы, не привыкшие к партизанской войне, взрывали себя или невольно стреляли в своих товарищей. Еще 64 985 военнослужащих были ранены, а 1 000 числились как "пропавшие без вести в бою". Жертвы среди гражданского населения, вызванные террористическими актами, составили более 10 000 человек, еще 500 "пропали без вести". Среди арабских жертв 141 000 человек были убиты в бою; эта цифра оказалась столь высокой отчасти потому, что НФО не располагал средствами, вертолетами и бронемашинами, чтобы вывезти своих раненых с поля боя.
Подсчитано, что НФО несет ответственность за гибель почти 66 000 мусульман, включая 12 000 собственных сторонников, подозреваемых в измене. Еще 30 000 харкисов, арабов, служивших вместе с французами, также были безжалостно убиты, а оставшиеся были заключены в гетто в трущобах Алжира, где их горечь проявляется и сегодня.
К сожалению, насилие и жестокость так и остались характерными чертами только что освобожденного государства - Демократической и Народной Алжирской Республики. Сначала им управлял лидер НФО Бен Белла, который пытался проводить неудачную политику модернизации и вел совершенно бессмысленную войну
