Пятая Французская Республика - Nicholas Atkin
Он прекрасно понимал, что после 1968 года это станет вотумом доверия к его президентству, а он был готов рискнуть, учитывая свой возраст и раздражение поведением своего народа.
Помимо референдумов, де Голль стремился наладить связи со своими соотечественниками, совершая обширные поездки по Франции, не слишком отличающиеся от тех, что совершал Петэн во время оккупации. Его отношение к толпе также не отличалось от маршальского. "С ними нужно разговаривать как с детьми", - признался он Пейрефитту.9 Как отмечает Райт, он посетил все департаменты, а также побывал в 2500 городах - изнурительный маршрут, дополненный его частыми поездками за границу, где он был видимым знаком французского престижа. Такие поездки, как и в случае других мировых лидеров - например, Папы Павла VI, первого Папы Римского, объехавшего весь мир, - были облегчены развитием авиации, особенно вертолета. Де Голль имел больше общего с лидерами более ранней эпохи в своем желании общаться с народом, что не одобрялось его советниками по безопасности, которые называли такие мероприятия "купанием толпы". Публика также могла наблюдать за своим "государем" на экранах телевизоров, и де Голль с блеском использовал этот прием, как и радио во время своего военного изгнания. Газетные карикатуры часто изображали генерала с телевизором на голове.10 Было около 30 телевизионных обращений к нации, блестяще срежиссированных театральных постановок, каждая из которых была намеренно разработана, чтобы вызвать воспоминания о предыдущей, а используемый язык был достаточно двусмысленным, чтобы не стать заложником судьбы. Были и телевизионные пресс-конференции, на которых генерал говорил около 40 минут без записок, прежде чем задать вопросы. Не зря их прозвали "конференциями а ля прессе", а не "конференциями де прессе". В отличие от них, лидеры оппозиции, как правило, оставались в стороне от пяти миллионов телеэкранов страны. Временами ситуация доходила до фарса. "В отсутствие генерала де Голля сегодня нет политических новостей", - объявил однажды ведущий, когда президент находился за границей.11 Как утверждал сам генерал, "пресса была против него, телевидение - за него".12
Такие манипуляции были возможны только потому, что государству принадлежало Управление французского радиовещания и телевидения (ORFT). До 1964 года оно транслировало только один канал, а коммерческая конкуренция отсутствовала до 1984-85 годов. Таким образом, министры не стеснялись в проверке материалов. Вступив в должность министра информации в 1962 году, Пейрефитт вспоминает, что на его столе был ряд кнопок, позволявших ему собирать по своему усмотрению руководителей основных медиа-служб.13 Подобные манипуляции стали еще более удобными благодаря учрежденной в 1964 году Службе межминистерских связей по информации (SLII). Со своей стороны, журналисты были готовы подвергать себя цензуре, зная, что в случае отказа им грозит увольнение. Как считает Джулиан Джексон, опасность такого вмешательства заключалась в тенденции к "нелиберализму".14 Силы безопасности Франции, численность которых при де Голле возросла, воспользовались отсутствием освещения событий для совершения всевозможных преступлений. Сомнительно, что жестокость, с которой полиция подавила алжирскую демонстрацию 17 октября 1961 года, удалось бы скрыть, если бы не "черный свет", введенный ORTF. Другим непреднамеренным следствием государственного контроля стал рост общественного недовольства режимом. Тот факт, что де Голль был вынужден провести второе голосование в 1965 году, часто приписывают освещению оппозиционных деятелей - это был первый случай, когда у народа была возможность оценить таких людей.15 В 1968 году гнев на монополизацию телевизионных новостей правительством стал центральным фактором демонстраций того года. Майские события были настолько заразительны, что сотрудники ORTF неизбежно оказались втянутыми в горнило протестов, но многие журналисты обнаружили, что остались без работы после того, как баррикады были разобраны.
Остальным средством, с помощью которого де Голль пытался достучаться до своего народа, была политическая партия УНР, созданная в 1958 году и состоявшая из ветеранов Свободной Франции и РПФ. За исключением того, что ЮНР не должна была быть политической партией. Сознательно подражая злосчастному РПФ, эта новая организация избегала слова "партия" в своем названии, поскольку не хотела ассоциироваться с сектантством. Как мы уже подчеркивали, галлизм стремился стать воплощением национального союза, в то время как партии рассматривались как простые группы давления. Более того, полагает Берштейн, не были ли партии движимы неконтролируемым стремлением захватить бразды правления, в то время как их реальной обязанностью было служить государству, а не управлять им?16
Такие концепции объясняют некоторые особенности ЮНР. Сам де Голль не был членом партии, как и большинство его министров, хотя теперь мы знаем, что генерал проверял всех кандидатов от ЮНР перед выборами.17 Во время выборов от ЮНР ожидали, что она уйдет на второй план, работая как часть более широкой голлистской коалиции сил: Ассоциации за Синькемскую Республику (ACR), созданной в 1962 году, и Комитата действий за Синькемскую Республику (CACR), созданного в 1967 году. Меньше внимания уделялось местным и муниципальным выборам, где УНР выступила лишь с умеренным успехом. Членство в организации, которое, по оценкам, составляло 35 000 человек в 1960 году и 62 000 в 1962 году, было намеренно ограничено, не в последнюю очередь из-за опасения вступления в ОАГ. Особенно теплый прием был оказан бизнесменам и высокопоставленным государственным служащим, которые считались символами французского модернизма и прогрессизма, хотя эта система патронажа вскоре стала попахивать коррупцией. В художественной литературе писательница детективных романов Патриция Хайсмит изобразила тестя своего антигероя Тома Рипли главой крупной химической фирмы и членом партии голлистов. Только в 1967 году ЮНР попыталась расширить свою базу, сбив с толку, сменив название в 1967 году на Союз демократов за девятую республику (UDVe), а в июне 1968 года - на Союз за защиту республики (UDRj) (в декабре 1962 года он назывался Союз за Новую республику - Демократический союз труда). Сами сторонники были представителями самых разных политических взглядов: социал-республиканцы (например, Жак Шабан-Дельмас), крайне правые (полковник Томазо), христианские демократы (Эдмон Мишеле) и технократы (Альбен Каландон). Однако, несмотря на такое разнообразие, дисциплина считалась превыше всего, а принятие решений было явно автократическим процессом. В 1960 году Сустель был жестоко упрекнут в независимости духа. Таким образом, УНР представлял собой высокодисциплинированный, централистский, элитарный, современный и якобы не сектантский орган,
