Гадюка - Джон Вердон

со времён нью-йоркского департамента. Сказал: расследование в тупике. Жертва — ни жены, ни детей, ни работы. «Друзья», указанные в новости, — пара завсегдатаев местного бара да стриптизёрша, которая с ним жила, но уверяла, что не знает о нём ровным счётом ничего. Даже настоящего имени не знала. Он называл себя Салли Боунс — и её это устраивало. Как и приятелей из бара. Дело продержали открытым пару лет, потом спустили на тормозах. Всем было плевать. Бывает.

— Выдвигали какие-нибудь мотивы?

— Может, карточные долги. Может, напоролся на чокнутого. Парень был одиночка. А эти проклятые одиночки — самая головная боль в делах об убийствах.

— Никаких ниточек к Зико Слэйду?

— Ничего.

— И этот странный способ казни так ни к чему и не привёл?

— Ни к какому толковому выводу. Чёрт, о таком и думать не хочется. Как будто из человека вышибают дух. Потом снятся чертовы кошмары про удушье. Ну так что, могу ещё чем-нибудь посодействовать, Шерлок?

— Забавно, что ты спросил. Меня интересует ещё одно имя. Бруно Ланка.

Гурни глянул на французские двери. Землю припорошило снегом. На фоне свирепой белизны пастбища оголённые деревья чернели, как выжженные. Раздражало, как мало сдвинулся вопрос о виновности или невиновности Слэйда.

Пришло время снова набрать Эмму Мартин.

— Доброе утро, Дэвид. Чем могу быть полезна?

— Что вы можете сказать мне об Иэне Вальдесе?

— Зависит от того, о какой стороне его жизни вы спрашиваете.

— Начнём с имени. Оно настоящее или псевдоним?

— Не могу ответить. Люди, которые приходят ко мне, вправе сохранять анонимность, если хотят. Имена меня интересуют меньше, чем то, кем они являются на самом деле. Почему вы спрашиваете? Случилось что-то?

— Пока я был в домике, кто-то подложил в мою машину обезглавленного кролика. Я обнаружил его вскоре после того, как Иэн уехал по каким-то делам.

— И вы полагаете, что это сделал Иэн?

— Возможно.

— Я его не знаю.

— Тогда кто он?

— Человек, подобно Зико, познавший ценность честности.

Гурни нетерпеливо выдохнул, но сдержался.

— Понимаю ваш скепсис. Вероятно, вам стоит снова навестить Зико.

— Зачем?

— Чем лучше вы узнаете Зико, тем прочнее будете уверены в его невиновности — и тем яснее поймёте Иэна.

Он подавил желание возразить. Поблагодарил Эмму и завершил звонок. Возможно, новая встреча со Слэйдом действительно что-то даст.

Он связался с Аттикой, договорился о визите на тот же день, затем наполнил поилку в курятнике, оставил для Мадлен записку — и отправился в путь.

В комнате для свиданий оказалось более многолюдно, чем в прошлый раз. Гул голосов усилился, запах пота и дезсредства стал резче.

Слэйд вошёл, пересек зал, сел напротив. Выглядел таким же невозмутимым, как прежде.

— Рад вас видеть, мистер Гурни.

— Как вы?

— Еду, конечно, стоило бы подтянуть, — произнёс он тоном человека, которого это никак не задевает.

— Недавно заезжал к вам в домик.

Слэйд слегка наклонил голову — признак интереса:

— Осмотреть место преступления?

— Да.

— Виделись с Иэном?

— Он приехал чуть позже меня, — Гурни выдержал паузу. — Любопытный молодой человек. Что вы о нём знаете?

Слэйд улыбнулся:

— Он - одно из чудес Эммы.

— Откуда он взялся?

— Из ада.

— Делился с вами подробностями?

— Некоторыми. Но были вещи, о которых он предпочитал молчать.

— Сможете рассказать, о чём он говорил?

— Одно из правил Эммы — хранить в тайне всё, что говорится в её доме. Но скажу так: то, что я от него услышал, вызвало у меня ужас — и горечь из-за того, что это с ним сделало.

— Иэн сказал, что принял вас как нового отца.

— Верно.

— Что вы об этом думаете?

— Подозреваю, дело вовсе не во мне. Это что-то внутри него. «Отчаяние» — пожалуй, самое точное слово. Как бы там ни было, избрав меня «отцом», он ощутимо успокоился. Возможно, так он справляется с чудовищными воспоминаниями об отце, который его воспитал.

— Ему так необходима была эта помощь?

— Крайне. Когда Иэн впервые пришёл к Эмме, он был… не в себе.

— Знаете, «Иэн Вальдес» — его настоящее имя?

Слэйд покачал головой:

— Эмма не поощряет такое любопытство.

— Вы ему доверяете?

— Полагаю, он откровенен настолько, насколько сам знает свою правду.

Гурни откинулся на спинку и выжидал, пока офицер с навязчивым усердием, патрулировавший их сектор, отойдёт подальше. Бритая голова и короткая бычья шея напомнили ему водителя тюремного автобуса, которого он заметил хвостом после прошлого визита.

— Вы хорошенько подумали, почему вы здесь?

Слэйд пожал плечами:

— Доказательства убедили присяжных в моей виновности.

— Если вы невиновны, значит, эти доказательства подбросил кто-то другой. Вопросы — кто и зачем. Есть догадки?

Слэйд вновь качнул головой:

— Я не уверен даже в том, был ли я целью, или же козлом отпущения. Хотели ли убить Лермана — и для удобства повесить убийство на меня? Или же убийство Лермана служило лишь способом подставить меня?

Гурни оказался на той же развилке. Совпадение мыслей было плюсом в копилку Слэйда.

— Как насчёт списка врагов — сможете составить?

— За два–три года до того, как жена вонзила в меня ледоруб, я был не в себе, — он сделал паузу, улыбнулся кинозвёздной улыбкой. — Поговори с моей бывшей. Она почти всегда была под кайфом, но без провалов, как у меня. Хотите знать о врагах, которых я нажил, — спросите её. Скажите, что работаете над моим делом и хотите понять мой характер. Она с радостью расскажет всё самое мерзкое.

— Она сидела за то, что ранила вас ледорубом?

— Она заявила о самообороне, а я отказался давать показания против неё. Малое, чем я мог искупить свою вину. Я дам её контакты. Она живёт в моём доме в округе Датчесс — таков итог развода. У вас есть чем записать?

— У меня отличная память.

Слэйд вывел на листке имя бывшей — Симона Делореан — и номер. Гурни закрыл глаза, прокрутил номер трижды, зафиксировал. Когда открыл, охранник с бычьей шеей снова неторопливо проплыл мимо их столика.

24.

По дороге домой Гурни то вглядывался в зеркало заднего вида, то возвращался мыслями к попытке собрать воедино схему вымогательства Лермана, его убийство в домике Слэйда и предположение о преступнике, отличном от