Пятая Французская Республика - Nicholas Atkin
Хотя в мае 1995 года Жоспен бросил ему серьезный вызов, популярности Ширака, его обещаний устранить социальное неравенство, его все более президентского стиля, резко контрастировавшего с робостью его соперника-социалиста, и готовности сторонников Балладюра поддержать РПР во втором туре голосования (так поступили около 85%) оказалось достаточно, чтобы обеспечить ему главный приз. За Ширака проголосовали 52,6 % избирателей, за Жоспена - 47,4 %. Для человека, который давно мечтал о президентском призе, это должно было стать моментом ликования; через несколько месяцев он оказался самым непопулярным президентом в истории Пятой республики.
Президентство Ширака: От Жюппе до Жоспена
Было бы неверно полагать, как иногда утверждается, что кампания Ширака была не более чем поверхностной попыткой победить Балладюра и Жоспена. Он мог быть элитарным, но не было никаких сомнений в желании Ширака продвигать свой собственный бренд всеохватывающего голлизма. Разговоры об исцелении социального разрыва были искренними. Он надеялся достичь этого с помощью президентского стиля, менее отстраненного, чем у его предшественников, сокращения государственного управления, вливания государственных средств в лечение безработицы и искоренения дефицита государственного бюджета, который на тот момент составлял 67 миллиардов франков - иными словами, четыре процента ВВП, что намного больше, чем предполагалось ранее. Из всех этих целей бюджетная дисциплина имела решающее значение, поскольку Франция была намерена создать необходимые финансовые критерии для введения единой европейской валюты, как это было предусмотрено в Маастрихте. Сейчас был не тот момент, чтобы отступать, хотя за пределами Европы внешняя политика Ширака демонстрировала все черты, которые можно было ожидать от голлиста: например, отсрочка отказа от пограничного контроля. Как же все-таки обуздать бюджет? Учитывая, что приватизационные планы Балладюра оказались не такими прибыльными, как ожидалось, ответ должен был быть найден в пакете мер жесткой экономии: сокращение государственных расходов на здравоохранение, являющееся самой большой причиной дефицита; увеличение срока, в течение которого государственные служащие должны работать, чтобы окупить свои пенсии; повышение НДС; и, что самое спорное, реформа системы социального обеспечения, чтобы исключить представителей профсоюзов. Как это согласуется с планами Ширака по сокращению безработицы за счет увеличения государственных расходов, так и не удалось выяснить.
Очень жаль, что Ширак доверил эту деликатную и сложную задачу бестактному и бесчувственному премьер-министру: Алену Жюппе. Он был выходцем из ENA и ENS, сделав себе имя сначала в Финансовой инспекции, затем в штате мэра Ширака, а в итоге стал министром как при Шираке (пресс-секретарь правительства, 1986-8 гг.), так и при Балладюре (министр иностранных дел, 1993-5 гг.). Супер Энарк" или "Амстрад", как его по-разному называли, был технократом, безжалостным в правительстве, способным переходить с одного поста на другой, и обладателем множества должностей (мэр Бордо, член Европейского парламента, депутат от парижского избирательного округа). Хотя уже существовали подозрения относительно его честности, которые в 2004 году привели к судебному преследованию за финансовые нарушения, в 1995 году именно его отстраненная и самодовольная манера поведения оттолкнула общественное мнение и усугубила неизбежные протесты, вызванные публикацией правительственного пакета мер жесткой экономии.
В течение ноября и декабря Франция была охвачена трехнедельной всеобщей забастовкой. Начавшись в университетах, она вскоре распространилась на другие государственные секторы, в частности, на государственную службу и железные дороги - главные мишени так называемого "Плана Жюппе", - и вылилась в серию общенациональных демонстраций 12 декабря, когда на протест вышли около двух миллионов человек, многие из которых были мобилизованы Федерацией унитарных и демократических синдикатов (FSUD), отделившейся от CFDT. Эти демонстрации стали крупнейшими с 1968 года и ознаменовали собой явный поворот в отношении правительства к профсоюзам. Следует помнить, что одним из последствий 1968 года был страх перед излишним высвобождением сил профсоюзов и рабочих, хотя это и не предотвратило забастовок и других насильственных столкновений с организованным трудом. Вдохновленный экономикой свободного рынка, применяемой в США и Великобритании, и зная, что в 1995 году представительство профсоюзов было самым низким в истории, Жюппе был свободен от призраков 1960-х годов и понимал, что декабрь 1995 года - это не май 1968 года.12 Большинство бастующих, даже среди студентов, были мало озабочены идеологией, а заботились об обеспечении своих собственных секционных интересов. Призывы к радикальной перестройке политических и экономических институциональных структур были немногочисленны.
Жюппе, которого не смущала инвектива в адрес его правительства, смог провести большинство своих реформ, особенно те, которые были направлены на ограничение чрезмерных расходов на здравоохранение. (Примечательно, что они были продолжены социалистами при Жоспене, хотя и с гораздо большим тактом). Некоторая часть этой непопулярности неизбежно передалась Шираку, чей рейтинг одобрения упал до отметки менее 50 %, однако он был достаточно хитер, чтобы держать дистанцию со своим премьер-министром, особенно в худшие моменты промышленных волнений, и не стеснялся проецировать себя как символ Франции за рубежом. Он также проявлял особый интерес к оборонной политике, окончательно покончив с давней приверженностью Франции к воинской повинности и укрепив более тесные связи с НАТО. Осознавая, что сокращение численности американских войск в Германии предоставляет Парижу прекрасную возможность утвердить свое лидерство в Западной Европе, Ширак вернул Францию в структуру военного командования НАТО, а также в состав Средиземноморского флота.
Жюппе мог быть непопулярен, но это не объясняет, почему 21 апреля 1997 года Ширак принял решение о роспуске Национального собрания. Такое необычное поведение напоминает 1976 год, когда он стал первым премьер-министром в истории республики, подавшим в отставку, хотя, по общему признанию, в то время он ждал, что его подтолкнут. Как отмечает Анн Саадах, он стал первым президентом, который назначил промежуточные "тактические" выборы, когда его правительство уже имело большинство голосов, просто для того, чтобы получить краткосрочное политическое преимущество, а не потому, что его подтолкнул к этому решению политический кризис.13 Когда в 1962 году де Голль распустил Национальное собрание, это было сделано для того, чтобы закрепить его особое видение президентства, которому, казалось, угрожали его политические оппоненты. Когда 30 мая 1968 года де Голль назначил новые выборы, он хотел оставить в прошлом левые демонстрации того месяца, чтобы Франция вновь обрела чувство стабильности.
На фоне результатов 1997 года поведение Ширака кажется еще более странным. Одним махом он уничтожил большинство, которое имели в парламенте РПР (258 мест) и ОДС (206). Сократившись до 67 мест в 1993 году, представительство ПиС выросло до 253. Вместе со своими левыми союзниками, "зелеными" (7 мест), коммунистами (38) и различными левыми (21), социалисты теперь имели большинство (319) над объединенными силами правых, которые выставили 257 депутатов (134 РПР, 108 ОДС/союзников, 15 различных правых, не считая одного представителя ФН). Оглядываясь назад, можно сказать, что Шираку
