Пятая Французская Республика - Nicholas Atkin

мошенничестве, впоследствии не подтвердившихся, в центре которых была его работа в качестве адвоката в программе социального обеспечения студентов. Проблемы с удержанием многоликой партии также оказались тяжелыми для Жоспена, несмотря на его способности. Напряженность в отношениях с "зелеными" никогда не была далека от поверхности, в то время как коммунисты часто доставляли неприятности. В конце концов, разногласия по вопросам политики - в частности, евро, Косово, утилизация ядерных отходов и охота - удалось сдержать, но было трудно скрыть их от глаз общественности.20 Наиболее серьезной была отставка Шевенема в связи с планами предоставления Корсике ограниченной автономии - шаг, который лидер MdC расценил как угрозу национальному суверенитету. Хотя Шевенемент не стал излишне драматизировать это дело, он и его сторонники были разочарованы тем, что впоследствии MdC был исключен из состава кабинета. Впоследствии комментаторы высказывали предположение, что неспособность Жоспена набрать 190 000 дополнительных голосов, необходимых для его выхода во второй тур президентских выборов 2002 года, может быть объяснена недовольством сторонников MdC, которые поставили свои крестики в других местах в избирательных бюллетенях.21 Безусловно, Жоспен был излишне самодоволен. Несмотря на многочисленные успехи la gauche plurielle и сохраняющиеся разногласия в правых, показательно, что и на выборах в региональные советы в 1998 году, и на муниципальных выборах 2001 года правые центристы были тверды, несмотря на то, что левые получили все заголовки, взяв под контроль мэрии Парижа и Лиона. Что в итоге пошло не так для Жоспена, будет рассмотрено в следующем разделе.

А что же Ширак? После фиаско, постигшего Национальное собрание в 1997 году, ему суждено было сыграть роль президента Четвертой республики, не более чем игрока во власти, отброшенного на задворки.22 Боль и недоверие к результатам 1997 года были четко зафиксированы телекамерами и, казалось, вытравлены на его лице. После этого, по словам Le Canard, он погрузился в депрессию и удалился в Елисейский дворец, где сидел перед телевизором и смотрел свой любимый вид спорта (японскую борьбу сумо), возможно, сам пытаясь набрать лишние килограммы, поедая много мясных изделий и выпивая много пива. Мало того, что у него были плохие отношения с новым премьер-министром, его союзники из правого крыла покидали его, их многочисленные разногласия обнажились и усугубились в результате движения к европейской интеграции23.

Естественно, Жискар продолжал поддерживать Европу, но все больше и больше раздражался против Ширака, человека, которого он никогда не любил и которому никогда не доверял. Партия Жискара, ОДС, теперь под руководством Франсуа Байру, ясно дала понять, что не желает иметь ничего общего с Елисейским дворцом. Тем временем бывшие союзники президента Ален Маделин, либеральный экономист тэтчеристского толка, и Шарль Миллон, бывший министр обороны, обеспокоенные растущими темпами европейской интеграции, создали новую правоцентристскую группировку, которая назвала себя La Droite. Это обещало объединить всех правых единомышленников, даже сторонников FN Ле Пена, с которыми Миллон уже заключал предвыборные сделки на местном уровне. Хуже того, в партии самого президента возник раскол, когда близкий советник Ширака по выборам Филипп Сеген и верный лейтенант Шарль Паскуа объединились с жестким евроскептиком Филиппом де Вилье, чтобы основать Объединение за Францию и независимость Европы (RPFIE), которое, конечно же, имело схожую аббревиатуру с Объединением французского народа де Голля. Как отмечает Серж Берштейн, эти расколы фактически ознаменовали конец

Галлизм стал доминирующей правой силой; было подтверждено его понижение в рядах, составляющих французский консерватизм24.

В довершение всего Шираку пришлось отбиваться от обвинений в мошенничестве на выборах и коррупции, выдвинутых еще в бытность его мэром Парижа. Расследование, проведенное судьей Эриком Хальфеном, показало, что жилищный департамент Парижа в течение многих лет субсидировал РПР, и этот процесс продолжился при преемнике Ширака на посту мэра Жане Тибери.25 По мере того как судебная сеть затягивалась, и вскрывались последующие сопутствующие махинации (незаконные сделки с недвижимостью, ложные заявления о расходах, подтасовка результатов голосования, рабочие места для мальчиков и девочек), Жюппе и Тибери столкнулись с судебным преследованием. К большому смущению президента, вспоминают Ховарт и Варусакис, его бывший шофер опубликовал книгу, в которой рассказал, что Ширак имел несколько романов, получив прозвище "trois minutes, douche compris" ("трехминутный человек, включая душ"), которое сменило его предыдущее прозвище "бульдозер", полученное за его грозную политическую стойкость. В 2001 году Шираку, казалось, суждено было предстать перед судом, но его спас Конституционный совет, постановивший, что суд над действующим президентом может проводиться только по обвинению в государственной измене. Это, по словам Ховарта и Варусакиса, не помешало сатирической телепрограмме Les Guignols de l'Info, аналогичной Spitting Image, окрестить Ширака Super-menteur.26

Удивительным образом Ширак был спасен от уголовного преследования и политического забвения победой на президентских выборах 2002 года. Более примечательным, чем сам факт победы, было то, что Жоспен не вышел во второй тур. Вместо того чтобы противостоять своему премьер-министру, как все предсказывали, Ширак оказался во втором туре один на один с крайне правой Ле Пен.

Спасение Ширака: Выборы 2002 года

"Etat de choc", "Le cauchemar Le Pen", "La blessure", "Seisme", "Demolition".27 Такими были заголовки ведущих политических журналов по итогам первого тура президентского голосования 21 апреля 2002 года. Результаты голосования были следующими: Ширак занял первое место, набрав 19,71 процента голосов, затем, что удивительно, Ле Пен - 16,95 процента, а третьим стал Жоспен - 16,2 процента, чья политическая карьера была фактически разрушена, о чем свидетельствует его немедленная отставка с поста лидера ПиС. Другие кандидаты остались далеко позади, среди них: Байру (ОДС) - 6,8 процента; Арлетт Лагилье (троцкистская "Лутте Овриер") - 5,7 процента; Жан-Пьер Шевенман (МДК) - 5,2 процента; Оливье Безансено (Коммунистическая революционная лига) - 4.25 процентов; Робер Юэ (PCF) 3,37 процента; Бруно Мегрэ (MNR) 2,35 процента; Кристин Бутен (Форум социальных республиканцев) 1,19 процента; и Даниэль Глюкштейн (Партия трудящихся) 0,47 процента.

На самом деле, результаты голосования за Ле Пена не так уж сильно отличались от его прошлых результатов: в 1995 году он набрал 15,2 %, заняв четвертое место после Жоспена, Ширака и Балладюра. Было также понятно, по крайней мере, среди политических обозревателей, что у него мало шансов на успех во втором туре президентского голосования 5 мая 2002 года, когда он получил 5 525 907 голосов (17,79 %) против 25 540 874 голосов Ширака (82,21 %). Как и ожидалось, многие избиратели послушались указаний проигравших кандидатов и поддержали действующего президента как средство победы над Ле Пеном, несмотря на то, что тысячи протестующих вышли на марш под лозунгом "Votez escroc, pas fascho" ("Голосуйте за мошенника, а не за фашиста").28 Не устояв, Ширак создал новую