Гадюка - Джон Вердон

Он замолчал, выслушал, возможно, полминуты, затем ответил менее возбуждённо, но не менее угрожающе:

— Ты спрашиваешь, в чём суть? Всё просто. Этот грёбаный Гурни — не тот, за кого себя выдаёт. Не бойскаут-детектив. Пиявка, тянущаяся к моему карману. Значит, полагаю, его время истекло.

Десять секунд — слушает.

— Да, конечно, я справлюсь.

Ещё десять секунд — слушает.

— Без проблем разберусь лично. Более того — настаиваю. Мой палец на курке.

Пять секунд — слушает.

— Надеялся, что, может, в порядке одолжения ты поможешь с утилизацией.

Телефонный разговор тянулся ещё несколько минут. Из реплик Вальдеса Гурни понял, что «утилизация» не только согласована, но и назначена на сегодняшнюю ночь. Задача Вальдеса — обеспечить присутствие Гурни в домике. Пришлют две машины: одну — для транспортировки Гурни как пленника, другую — для Вальдеса.

В финале разговора Вальдес поблагодарил за услугу таким тоном, каким скромный священник обратился бы к Папе.

— Надеюсь, вы не переусердствовали, — сказал позже Гурни, когда они снова сидели у камина, обдумывая расклад и готовясь к неизбежному.

— Переусердствовать — не проблема. Он трактует такое поведение как смесь страха и уважения — признание его власти. Он — Бог. Мы — его подданные.

— А вы, как его сын, — нечто большее.

— Верно. Моя особая роль — быть его продолжением. Я — его рука. Рука Бога, лишённая собственной воли. Самый большой грех — забыть, что он — Бог, а я — всего лишь его рука. Или, возможно, всего лишь палец на спусковом крючке.

— Слушая ваш разговор, я отметил, что вы настоятельно требовали права убить меня самому.

— Звучит парадоксально, но я знаю, как он слышит. Для него это — не вызов его власти, а признание моей ответственности: я беру на себя того, кто стал угрозой. Готовность сделать то, чего он от меня ждёт. Вам придётся довериться моему чутью.

Тревога Гурни росла — не только из-за всё большего места «доверия» в предстоящем деле, но и от того образа, который создавал Вальдес в разговоре с отцом. Самая мысль, что это — настоящий Вальдес, была пугающей.

— Думаю, — сказал Гурни, — разумно было бы организовать кольцо из правоохранителей вокруг его дома — на случай, если придётся жать на кнопку спасения.

— Плохая идея. У него масса связей в полиции, и о таком запросе ему сообщат сразу. Это лишит нас единственного шанса добраться до него. Более того, подтолкнёт его разбираться с вами лично — а это в разы опаснее. У нас один путь.

Наступила долгая тишина — и самое трудное решение в жизни Гурни: отступить сейчас, надеясь на лучший план, или шагнуть в неизвестность и довериться этому человеку, опираясь лишь на заверения Эммы в его надёжности.

Решающий момент наступил немного позже десяти вечера, когда две машины потянулись по длинной подъездной дороге к домику.

— Хорошо, — сказал Гурни, глубоко вдохнув. — Давайте.

73.

В 1:05 ночи полицейская машина Гарвилла, в которой Гурни везли из домика Слейда — с капюшоном на голове и запястьями, стянутыми пластиковыми стяжками, — сбавила скорость, свернула на подъездную дорожку и остановилась. Раздался низкий гул открывающихся гаражных ворот. Машина снова тронулась, въехала внутрь и застыла. За спиной прогремел металл — ворота опустились.

Рядом с ним распахнулась дверца. Грубый голос произнёс:

— Конечная. Вылезай.

Капюшон рывком сорвали. Он оказался в тускло освещённом гараже — неподалёку стоял сверкающий, жемчужно-серый Range Rover. Мужчина напротив показался смутно знакомым. Когда тот появился в домике Слейда, Гурни не успел как следует разглядеть лицо, но теперь узнал — мощные плечи, бычья шея, прищур мелких глаз. И тут память подсказала: Гэвин Хорст. Тот самый подозрительный коп, что дал ему понять — парковаться на одной улице с магазином «Lanka’s Specialty Foods» запрещено.

— Привет, Гэвин. Не объясните, что тут, чёрт побери, происходит?

Хорст на миг дёрнулся — будто смутился, услышав собственное имя.

— Ты три раза спрашивал это по дороге. Скоро узнаешь, — буркнул он и кивнул на дверь в задней стене гаража: — Шагом марш.

Они приблизились; дверь распахнулась, и двойник Хорста — с автоматом «Узи» — посторонился, пропуская их.

— Прямо, — сказал Хорст и ткнул Гурни в спину чем-то, очень похожим на дуло пистолета.

Бетонный коридор вывел к утопленной двери. Рядом — клавиатура. Хорст набрал последовательность цифр. Дверь отъехала в сторону, открыв небольшой лифт с голыми металлическими стенами. Хорст втолкнул туда Гурни, вошёл сам, нажал кнопку. Лифт слегка дрогнул и пошёл вниз.

По характеру движения и длительности спуска Гурни заключил: они опустились на подвальный уровень. Хорст вытолкнул его в помещение с тремя бетонными стенами и одной — стеклянной. За стеклом клубилась тьма. Напротив — большой деревянный стол и стул, а позади них — закрытая металлическая дверь.

— Вон туда, — распорядился Хорст, толкнув его и указав на центр комнаты, где в бетон были вмурованы два металлических кольца.

Он успел дойти — и в это мгновение приоткрылась дверь за столом. Из неё вышла женщина с костлявым лицом и седыми волосами, в струящемся чёрном платье — у Гурни тут же возник образ сказочной ведьмы. Она бесшумно подошла, задержала на нём долгий, холодный, как сталь, взгляд, опустилась на колени и пристегнула его лодыжки стяжками к металлическим кольцам.

Встав, она коротко махнула Хорсту. Тот ни слова не сказал, вернулся в лифт, дверь захлопнулась, и Гурни услышал тихое жужжание механизма, уводящего кабину обратно к уровню гаража.

Женщина в чёрном подошла к двери за столом и распахнула её. Вошли трое: плечистый тип с короткой стрижкой, похожий на лайнбекера, — в чёрной рубашке-поло, чёрных джинсах и с чёрным «Узи»; неприметный мужчина средних лет — с редеющими седыми волосами, землистым оттенком кожи и тонированными очками; и Вальдес, глядевший на Гурни с выражением отвращения, слишком убедительным, чтобы не поверить. Гурни заставил себя думать: всё идёт по плану.

Мужчина в тонированных очках сел в кресло за столом. Вальдес и лайнбекер с «Узи» заняли позиции по обе стороны. Первым заговорил человек в очках. Как и у Вальдеса, его речь была смесью