Смерть в квадрате - Кретова Евгения

– У нее здесь есть друзья?

– Нет, с чего вы взяли? – Валентина смогла, наконец, посмотреть на нее в упор.

Аделия отвлеклась на дочь – подала ей салфетку.

– Просто сегодня довольно рискованно гулять день и ночь напролет в незнакомой компании, современная молодежь довольно осмотрительна.

Валентина бросила на нее колкий взгляд:

– Хотите сказать, что моя дочь – гулящая?

Ее губы задрожали, на шее высыпали пятна. Спина выпрямилась, а ноздри хватали воздух. Аделия поторопилась ее успокоить:

– Ничего такого не имела в виду… Просто, это ведь небезопасно.

Валентина, будто воздушный шарик, в одно мгновение сдулась:

– Ох и не говорите. У меня все сердце извелось, но как я ее могу рядом с собой удержать. Ей интересна жизнь, приключения, новые места, впечатления…

– До тех пор, пока не попадет в неприятности, – пробормотала Аделия, но тут же спохватилась: – Молодость опрометчива, после того, как неприятность случается, сразу приходит на ум, что тебя предупреждали. Сама такая, – она обезоруживающе улыбнулась.

Валентина вздохнула. Она выглядела расстроенной и подавленной, и определенно волновалась за дочь.

– Но накручивать себя тоже не стоит, – отметила Аделия. – Она звонит? Звонит. Заглядывает? Заглядывает. И как я понимаю не первый день и все в одной и той же компании, значит, нормальные ребята.

– Я ее больше по соцсетям вижу, – глаза Валентины стали влажными, лицо потеряло четкость. Она моргнула, на щеках, под глазами, остались черные точки от влажной туши. – Это так тяжело… Они такие хорошенькие, когда маленькие.

Валентина умильно посмотрела на уплетающую десерт Настю. Та размазывала варенье по щекам.

Аделия улыбнулась, достала влажную салфетку из сумочки, протянула дочери.

– Да, когда дети маленькие, проблемы такие же маленькие, как они…

– И чем старше, тем больше проблемы, – продолжила за нее Валентина и, наконец, рассмеялась – да-да, слышала об этом. Маленькие детки – маленькие бедки. Но знаете, что я вам скажу, взрослые дети – это совсем не лотерея, это то, что мы с вами в них вложили в детстве.

Аделия мягко улыбнулась:

– Хотите сказать, что не дали чего-то Нелли, что она предпочитает отдыхать порознь?

– Тяготится моим обществом – вот то, что вы должны были сказать, и, безусловно, собирались это сделать…

– Вовсе нет, – Аделии стало неловко.

Валентина лишь отмахнулась:

– Ой, ну что вы. в самом деле, Адочка, я взрослая женщина, неужели вы думаете, что я настолько глупа, чтобы не заметить, как вы старательно делаете вид, что не видите меня и не слышите, когда я вас окликаю, – она горестно вздохнула и подперла щеку кулаком. – Что, думаете, я не понимаю? Я – старая скучная тетка, вам мое общество ни к чему. А мне без вас – хоть волком вой.

И она смахнула посеревшую от туши слезу. Чертыхнулась, обнаружив пятна на пальцах, полезла в сумочку, бормоча:

– Совсем раскисла, старая…

Она промокнула под глазами, шумно подула на свое лицо. Приказала строго:

– Все! Никаких слез и страданий!

Аделия наблюдала за ней, и неприязнь, перемешанная с раздражением, медленно таяла, обращаясь сочувствием. Ей в самом деле стало очень жаль эту растерянную женщину, которая проводит дни в ожидании возвращения своей дочери.

– Простите меня, – она протянула руку и положила ее поверх руки Валентины.

Та отмахнулась, положила другую руку поверх ладони Аделии:

– Да что там, кто помянет, тому глаз – вон, как говорится, – она шумно шмыгнула носом. – Что там ваш супруг, возвращается?

И вот теперь заплакать оказалось впору Аделии.

– Нет, задерживается…

Но, вопреки ожиданиям, Валентина не стала комментировать его задержку. Отметила:

– Ну, ничего, приедет, куда он денется… А что у него за работа?

У Аделии сжался внутри огненный комочек – обещание никому не говорить о работе Макса.

– Он следователь, – доверительный разговор сделал свое дело.

Огненный комочек внутри насторожился, наблюдая за реакцией Валентины. Ничего особенного. Женщина внимательно оглядела Аделию, бросила взгляд на Настю и пробормотала «Как хорошо». Что именно «хорошо», Валентина не пояснила, но выглядела так, будто именно этого ответа и ожидала. Аделия ловко заполнила затянувшуюся паузу, спросив:

– Покажете вашу дочь?

Валентина, чуть помедлив, вытянула из сумочки мобильный и нашла в соцсети страничку дочери. На Аделию смотрела ухоженная брюнетка, точно знающая себе цену и неуловимо похожая на кого-то.

Глава 11

Челябинск встретил его проливным дождем. Город, расчерченный ровными квадратиками, будто бы подобрался в ожидании зимы, и теперь поглядывал на вечернее небо, мрачнея с каждой минутой. Густо-серые тучи громоздились над ним, расправляли массивные плечи, а сквозь редкие проблески просвечивало стальное небо. Суровый от природы, город не слишком баловал своих гостей разноцветьем: свои уже давно привыкли к его сдержанной красоте, а перед чужими он не стал бы расшаркиваться. Багрово-желтые островки парков стояли, присмирев, ожидая обещанных к ночи заморозков.

А на фасаде здания аэропорта искрились, отражаясь в дождевых лужах, новогодние гирлянды.

Макс замер на верхней ступени трапа – промозглый ветер немедленно забрался за шиворот и всплакнул. Макс поднял воротник и спрятал руки в карманах легкой куртки – он пожалел, что не заехал домой и не взял с собой свитер.

Что ж, в здании аэропорта должно быть теплее. Он поторопился к автобусу.

В прежние времена ему бы пришлось плутать по просторному зданию прежде, чем он бы нашел нужное, сейчас же удобная система навигации делала путешествие в любой уголок страны делом приятным и беззаботным. Он как раз шел по стрелочкам в сторону отдела полиции, поглядывая на украшенные к Новому году елочки, свисающие с потолка массивно-серебристые снежинки, когда ему навстречу вышел худощавый брюнет и протянул руку:

– Максим Иванович Александров? Капитан юстиции Федорченко, Глеб Игоревич. Можно просто Глеб… – он обезоруживающе открыто улыбнулся. – Меня предупредили, что вы приедете, обещал помочь.

Макс был впечатлен:

– Помочь? Ничего себе, это Бочкин так расстарался?

– Бочкин? – челябинский следователь был, кажется, удивлен. – Нет, ваше руководство решило посодействовать. Говорят, от отпуска вас отвлекают…

И он понимающе улыбнулся.

Решили перейти на «ты». Они шли в сторону линейного отдела полиции, Глеб предложил зайти в кафетерий, выпить по чашечке кофе.

– С утра на ногах, не завтракал еще даже, – он виновато пожал плечами, жестом пригласив в уютное и неожиданно немноголюдное кафе с пока еще осенним меню: тыквенный раф, яблочный штрудель…

Глеб сел у стены, устроившись за круглым столиком лицом ко входу. Максу не очень хотелось располагаться спиной ко входу – как ни говори, но годы службы кричали об осторожности и о том, что всегда стоит знать, кто подбирается к тебе со спины. Сел рядом.

– Здесь сносное латте, – без удивления в голосе отозвался Федорченко.

К ним подошла официантка, записала нехитрый заказ. Макс задумался, хочет ли он перекусить чем-нибудь более существенным, чем сносный кофе. Прислушавшись к себе, понял, что от усталости кусок в горло не лезет. Отрицательно качнул головой.

Когда девушка вернулась к барной стойке, Глеб уточнил:

– Ну, рассказывай, – он заговорщицки улыбнулся.

Макс положил локти на стол, насупился. Он понимал, к чему клонил капитан Федорченко.

– Хочешь понять, из-за чего сыр-бор? – Глеб кивнул. Им принесли кофе, он развернул к себе чашку и сделал небольшой глоток, поглядывая на Макса из-за ободка с лукавой усмешкой. – Да я сам, честно говоря, в шоке… Мы с женой отправились в отпуск, ее чемодан потеряли, а когда нашли, внутри оказались чужие вещи…

– Все-все?

– Нет, частично чужие, у супруги вытащили косметичку…

– Гады какие…

Макс усмехнулся, кивнул:

– …Однозначно… А вместо них подкинули сверток с окровавленной одеждой. Криминалисты обнаружили фрагменты тканей, считают, что с таким ранением жертва не выжила. И теперь, значится, ищем мы этот труп. В Москве вроде все чисто, трупов с искомыми травмами не обнаруживали.