Я за тобой никогда не следила - Анастасия Борзенко
Наталья кивнула:
— Конечно, Иван Федорович, спасибо за объяснения. Но самый главный вопрос о причине остается.
— Мы подумаем над ней, Наташенька, даже и не сомневайтесь.
— В вас ни капли, дорогой профессор. Если позволите, я оставлю фотографии, может, они также вас натолкнут на какие-то мысли. Я бы и сейчас с удовольствием обсудила, но вижу, вы заняты.
— К сожалению, барышня. К сожалению! Честно признаться, у меня есть объяснения, но они слишком сложные для восприятия и осознания. И главный вопрос: готовы ли мы к ним?
— Мы?
— Да. Я имею в виду не только меня и вас, но и все человечество в целом.
Он взял снимки со Среднеахтубинской поймы и отложил их в сторону.
— Займусь, обязательно займусь, как закончу, — с улыбкой сказал профессор.
Дарья дождалась, когда шумная женщина покинет лабораторию, и вышла из подсобки. Все это время она стояла у окна и любовалась унылым видом заднего двора. Вороны прыгали по серому снегу и размахивали мощными клювами в разные стороны, вспомнилось тепло попугая в детских руках.
— Вы принесли мне, что я просил, барышня? — Повеселевший Иван Федорович убирал в раковину маленькие фарфоровые чашки.
Дарья села на стул, скрестив длинные ноги, вытащила из сумочки пачку с тонкими сигаретами, с наслаждением закурила.
— Вы что себе позволяете?! В лаборатории категорически нельзя курить, немедленно затушите и покиньте помещение! — Ивана Федоровича колотило от возмущения.
Девушка поднялась, поправив рукой волосы, и близко подошла к профессору. Она говорила шепотом:
— Иван Федорович, а фамилия Мякишев отражает ваши сегодняшние сексуальные дела, пан профессор?
Ее холодная рука мягко скользнула по бедру профессора, и пальцы сомкнулись в самом нежном месте. Иван Федорович скорчился от боли.
Дарья с наслаждением продолжала сжимать пальцы. Профессор выронил чашку, и она звонко разлетелась осколками по металлической раковине. Профессор потерял сознание и упал на пол. Дарья переступила через тело и бросила окурок в одну из колб на подоконнике.
Она плохо разбиралась в химии, но здесь сложно было прогадать. Послышался хлопок, и комнату окропило мелкими осколками стекла, пожар начался мгновенно — пузырьки с реактивами лопались, словно зернышки попкорна при нагревании в микроволновке.
Наталья подъехала к дому Марии Валентиновны уже в сумерках. Замок на парадной двери был сломан, так что набирать номер домофона не пришлось. Дверь в квартиру женщины была открыта, что Наталью ни капли не смутило. Хозяйка квартиры часто оставляла дверь открытой, забывая запереться после вечерних прогулок, за что получала хорошие взбучки от Сони.
В квартире вкусно пахло пудрой и мятой, сама женщина сидела за кухонным столиком и дремала. Ну вот, Спящая красавица — бабушка, улыбнулась Наталья. На женщине было фланелевое платье цвета бордо с черными бархатными розами, набитыми по талии и в области декольте. Шиньон несколько съехал набок, а на подоле она заметила крошки овсяного печенья.
Третьякова присела на корточки и взяла женщину за руку, но не успела произнести ни слова. Маленькая ладошка была очень холодной, хотя в доме было тепло. Пульс не прощупывался, и девушка обратила внимание на синие губы Марии Валентиновны.
— Боже мой, сердце, что ли…
Скорая помощь приехала быстро, женщину положили на носилки, Наталья наклонилась, чтобы поправить шиньон. Возле мочки она увидела маленькую красную дырочку, очень похоже на укус, но откуда комары в январе? Это след от инъекции! Неужели предумышленное убийство? Или слишком криминально стало вокруг, раз в голову лезут подобные мысли. Котов не зря спросил, с кем она контактировала последние дни. Иван Федорович, как ему сказать…
Сердце быстро застучало в груди, Наталья бросилась к машине, по дороге роясь в своем бауле в поисках мобильника. Ей ответил приятный женский голос. На просьбу пригласить к телефону Ивана Федоровича женщина с сожалением сообщила, что в лаборатории случился пожар, и профессор находится в ожоговом отделении в критическом состоянии.
Наталья с силой ударила по рулю. Кровь приливала к вискам, легкие обжигало невозможностью нормально дышать. Брат уже более часа не отвечал на звонки, что неприятно отдавало тупой болью в области желудка, и Наталья с усилием отгоняла от себя страшные мысли. Надо ехать в церковь, надо срочно ехать в церковь.
Павла в храме не оказалось. Диакон успокоил Наталью, сказав, что епископ отлучился по очень важным делам и что он жив и здоров. Девушка с облегчением выдохнула: слава богу, что жив и здоров. Может быть, она просто нафантазировала и у Марии Валентиновны на самом деле случился сердечный приступ?
Диакон Димитрий знал Наталью уже много лет, он любезно пригласил девушку в рабочую обитель епископа. Наталья раскрыла рот от удивления, впервые переступив порог кабинета Павла. Брат, как видно, ни в чем себе не отказывал: дорогая резная мебель из красного дерева, огромный стул, более похожий на трон, тяжелые портьеры на больших окнах. Наталья подключила к мобильному телефону зарядное устройство и с удовольствием уселась на «трон» епископа. Мягкая кожа прохладно льнула к шее и плечам, — как приятно сидеть в таком кресле… Наталья закрыла глаза и попыталась ровно дышать. Она читала в каком-то журнале, что ровное дыхание позволяет успокоиться. Еще там было написано про позу лотоса, но это уж точно не для нее… Плохое предчувствие не отпускало. К черту это дыхание, надо как-то отвлечься.
Девушка принялась разглядывать комнату. Взгляд упал на широкий подоконник, она увидела множество маленьких скляночек с надписями на латыни. Она с интересом наклонилась — святая вода, скорее всего, и непонятные надписи…
Под склянками лежал лист бумаги, на котором была написана молитва, судя по словам…
«Боже великоименитый, творяй чудеса, имже несть числа! Прииди ныне к молящим Тя рабом Твоим, Владыко, и поели Духа Твоего Свята го и освяти воду сию: и даждь пиющим от нея и приемлющим и кропящимся ею рабом Твоим пременение страстен, оставление грехов, болезнем исцеление, и освобождение от всякого зла, и утверждение же и освящение домом и очищение всякая скверны, и навета диавольскаго отгнание: яко благословися и прославися пречестное и великолепое Имя Твое, Отца и Сына, и Святого Духа, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
Некоторые слоги были выделены красным маркером, некоторые
