Смерть в квадрате - Евгения Витальевна Кретова

– Смотрите, получается, она приехала с матерью, доставила ее в номер, а сама отправилась гулять.

– Это вроде как не противозаконно, – Бочкин виновато улыбнулся.

Аделия полоснула по нему взглядом.

– Да знаю я! Но, согласитесь, как-то некрасиво. Непорядочно!

Бочкин рассмеялся:

– Я вас умоляю… У меня было дело. Семейная драка с поножовщиной. Отец с дочерью подрались. Сильно, до крови, сотрясения мозга, выломанных рёбер и больнички. Знаете из-за чего?.. Дочка подделала доверенность на продажу дома и продала его под застройку отеля – место больно хорошее, удобный спуск к морю… Отец это прознал, когда уже останавливал бульдозеры, пригнанные новым «владельцем» сносить его сараюшки. А доча, значит, на курорт собиралась, полученные денежки тратить. Вот папаша-то ее нашел, сперва за космы оттаскал, а доча нет чтоб повиниться, так огрызаться стала. Мол, отец, ты старый, сколько тебе жить осталось, а я молодая, я красивой жизни хочу. И пошло-поехало. Разняли соседи.

– И что? – Аделия могла и не такие истории рассказать, которыми делились клиентки.

– А то, что из больнички выписались и уже вдвоем отдубасили того «владельца», который в их отсутствие разворотил участок и посносил сараюшки. И зажили дружнее прежнего. Я это все к чему рассказываю? К тому, что в быту чего только не происходит.

Он невесело отвернулся, махнул рукой. Настюша ссыпала на ладонь последние семечки, вытянула руку, с восторгом затаив дыхание, смотрела, как голуби садятся на ее руку и клюют угощение прямо со вспотевшей ладошки.

Бочкин тихо проговорил:

– Может, ваша соседка совсем невыносима. А может, у дочери ее кавалер есть, а мать встречаться им запрещает, вот и придумала себе легенду, чтобы мать не беспокоилась. Могла бы послать, а она вон, легенду придумывает.

– Я с такой стороны не думала, – отозвалась девушка.

– Всякое в семье бывает. Я иной раз думаю – как такое можно было придумать! Зная больные места, точно выверяя удар ведь бьют… – Он вздохнул. – А тут, может, и вовсе нет злого умысла у девчонки.

Он посмотрел на Аделию. Она его будто бы впервые увидела: грубоватые пальцы, сильные плечи и внимательный, настороженный взгляд, за которым читался жизненный опыт и что-то еще, что терзало душу.

С трудом отведя взгляд, Аделия озвучила то, ради чего начала этот разговор:

– Я думаю, стоит ли говорить моей соседке о вранье дочери?

Бочкин пожал плечами:

– А зачем?.. Хотя не знаю, вам виднее.

Он поднялся.

– Я что сказать хотел: Макс вроде бы на след вышел, так что надеюсь, скоро приедет к вам.

Это была отличная новость, Аделия улыбнулась: хорошо бы поскорее.

Она наблюдала, как Бочкин попрощался с ней, ссыпал Насте из кармана горсть семечек и неторопливо направился к парковке.

Что в этой истории ее так зацепило? Чужая семья – потёмки: это она регулярно повторяла себе, сталкиваясь с запросами клиентов. Ей удавалось воздерживаться от осуждения, а тут ее что-то задело. Бочкин прав, в сущности – не самое страшное вранье, от него никто не умер, никто не пострадал. Можно ли осуждать Нелли за попытку выкроить себе капельку свободы?

А потом в ее памяти всплыла фраза, которая изменила все.

Глава 21

Пришлось действовать быстро. Школьная подруга, что может быть очевиднее! Девичьи привязанности изменчивы: вчера не могли наговориться, делились самым сокровенным, а сегодня уже держат нож у горла. В практике Макса были случаи, когда подруга умышленно заманивала подругу в сомнительную компанию, когда обливала кислотой из-за парня или организовывала нападение из-за понравившейся шмотки. А потому пазл так легко сложился в его голове: две подруги делят одну профессию, и одна выбивается вперед, получая заветный «золотой» билетик и нужные знакомства.

Группа подъехала к старенькому одноэтажному дому на окраине города – здесь по сведениям соседей должна была заночевать Алена. Дом когда-то принадлежал бабушке Алены, ныне покойной, и теперь пустовал почти весь год. Только в летние месяцы в нем снова разгоралось человеческое тепло и слышались голоса.

Покосившийся, с заколоченными окнами, он стоял на одной из центральных улиц безлюдной деревеньки, примкнувшей к городской черте и облюбованной дачниками и бомжами. В будущем году дома назначены под снос, но сейчас еще поглядывали на приезжих из-под хмуро сдвинутых наличников да почти облетевшей ржавой листвы.

Калитка была накрепко закрыта, обвязана проволокой, тропинка к дому заросла.

– Не похоже, чтобы сюда кто-нибудь приходил, – отметил Глеб.

Они подошли к дому пешком, опередив группу и теперь рассматривали его. Макс не стал спорить. Если Алена поняла, что следователь узнает о ее причастности к исчезновению и возможно убийству подруги, то ей следовало уехать из города. Но быстро это сделать не так просто – нужны деньги, документы на другое лицо. Проще затаиться в заброшенном доме. А уж как в него попасть, минуя калитку, если прожил в нем все детство, не такая уж и проблема.

Макс пошел вдоль забора. Пальцы скользили по покосившимся и черным доскам, а взгляд изучал дорогу. Обойдя дом с торца, он присел на корточки и осторожно, чтобы не скрипнула, отодвинул одну из досок – та поддалась вправо. Образовался небольшой лаз.

– В эту щель разве только девочка-подросток пролезет, – сокрушался Глеб.

– Она и есть девочка-подросток, – пробормотал Макс. – Ты ее видел? В ней роста – от силы сто пятьдесят сантиметров.

Глеб чертыхнулся:

– Я к тому, что мы сюда не пролезем.

– А нам и не надо, – Макс ловко перепрыгнул через забор – тот качнулся, но устоял. Неторопливо, поглядывая под ноги и на окна дома, скользнул к нему. Глеб, кряхтя, перемахнул следом и направился обходить дом против часовой стрелки. Разделились.

Макс вслушивался, скользил вдоль стены. Осторожно, чтобы из дома было не видно, заглядывал в щели на ставнях и, пригнувшись, перебирался к другому окну.

Казалось, что дом пуст. Он притих, побаиваясь чужаков. Он недовольно скрипел, покачивал усыпанными осенней листвой липами. Он защищал ту, что вырастил и знал с пеленок.

– Да нет ее здесь, – выдохнул Глеб.

– Здесь она.

Макс чувствовал. Кроме того, Алена пришла недавно – в воздухе все еще витал едва уловимый шлейф ее духов, сладковатый и не вяжущийся с этой осенью аромат свежести. Кроме того, в супермаркете около института она купила продукты: Глеб подключил свои связи и получил доступ к оперативной информации по движению средств на ее расчетном счете. Стала бы девушка тащить через полгорода продукты? Вряд ли, она купила бы их