Золотой человек - Джон Диксон Карр

– Все было бы в полном порядке, – пробормотала она, – если бы не эта ужасная женщина. Вы не могли бы что-нибудь с этим сделать, инспектор?

– Не уверен, – сказал Ник, – что в этом есть необходимость.

– Вы не уверены?

– Нет. Если ваша мисс Клаттербак будет продолжать в том же духе, что-то подсказывает мне, она получит по заслугам.

– Когда Элеонора Стэнхоуп села в кресло, – продолжала мисс Клаттербак, – и накидка скрыла ее от вас, она проскользнула под поднятое сиденье в люк, а то, что вы видели и принимали за нее, было проволочным каркасом. Сам каркас в нужный момент складывался. Что касается исчезающей ткани, то дорогой мистер Бертрам имел обыкновение…

Поиграли – и хватит. Внезапно, словно получив удар электрическим током, Великий Кафузалум сорвал с головы тюрбан, яростно швырнул на пол и прыгнул на него обеими ногами. Импровизация произвела неожиданный эффект, вызвав почти такие же аплодисменты, как и «Исчезающая леди».

– Послушайте, что он задумал на этот раз? – прошептал майор Бэббидж. – Неужели заставит эту штуку подпрыгнуть и укусить его?

– Сэр Генри, нет! Ради всего святого, нет! – умоляюще прошептала Кристабель.

Каким-то образом Великому Кафузалуму удалось сохранить рассудок и взять себя в руки. Сделав несколько глубоких вдохов, он схватил тюрбан и нахлобучил его на голову. Головной убор слегка помялся, и эгретка наклонилась под углом сорок пять градусов. Если он и походил еще на восточного властелина, то лишь на такого, который только что вернулся из гарема после ссоры с одной из своих самых темпераментных жен.

– Дамы и господа, – произнес Великий Кафузалум глубоким гортанным голосом. В зале мгновенно воцарилась мертвая тишина. Иллюзионист глубоко вздохнул. – На днях, идя по Стрэнду, – заговорил он скороговоркой, свойственной всем представителям этой профессии, – я встретил своего друга, мистера Эрнеста Бевина, и он сказал мне…

– А как насчет фокуса с индийской веревкой?

Вопрос этот задал не мистер Бевин, как можно было подумать, а шофер, стоявший, скрестив руки на груди, у задней стены.

Великий Кафузалум закрыл глаза.

– Вы сказали, что можете сделать трюк с индийской веревкой. Вот я и говорю: ладно, давайте посмотрим.

– Да, в самом деле! – подхватила мисс Клаттербак.

– Джентльмен желает посмотреть индийский трюк с веревкой, – произнес Великий Кафузалум.

– И я тоже, – заявила мисс Клаттербак. – Но должна сказать, миссис Стэнхоуп, что та вольность, которая позволена прислуге в вашем доме…

Великий Кафузалум погладил свою окладистую бороду:

– Леди тоже хотела бы посмотреть индийский трюк с веревкой. Да?

– Мой дорогой сэр, не делайте из себя посмешище. Такого трюка не существует.

– Нет?

– Нет, конечно нет.

Великий Кафузалум поправил очки, по-матросски двумя руками подтянул брюки, расправил плечи и со злорадно-торжествующим выражением, с каким пират Черная Борода приветствовал офицеров захваченного испанского галеона, наклонился вперед и протянул руку.

– Поднимитесь, мадам, – пригласил он.

– Вы уверены, что все в порядке? – прошептала Кристабель.

– Я абсолютно уверен в обратном, – сказал Ник.

– Что касается меня, – ответила Кристабель, рассматривая разноцветные песчинки, прилипшие к бороде Великого Кафузалума, – то он может делать с этой старой ведьмой все, что хочет. И надеюсь, что сделает. Но…

– Инспектор Вуд!

– Вообще-то… – ледяным тоном начала мисс Клаттербак.

– Инспектор Вуд!

– Давай, Эмма, – прорычал майор Бэббидж, тыча ее локтем в ребра. – Не тушуйся. Иди.

– Инспектор Вуд!

Ник наконец-то услышал настойчивое бормотание, доносящееся откуда-то из-за его уха. Одновременно он отметил, что в баре они с Кристабель остались одни. Все остальные незаметно ускользнули. За спиной у него в напряженной позе стоял Ларкин. Верхняя лампа в баре была включена, и лицо дворецкого, хотя и спокойное, было бледным и влажным.

– Прошу прощения, мадам. Сэр, можно вас на пару слов? Это довольно срочно.

Всегда одно и то же. Стоит только расслабиться и отвлечься от дел, как твой тихий уголок покоя тут же рушится.

Кристабель повернула голову и шикнула на Ларкина.

– Все в порядке? – прошептала она, взглянув на свои наручные часы. – Сейчас половина пятого. Чай для детей в пять?

– Да, мадам. Все готово. Не пройдете ли сюда, сэр?

В полутемном, переполненном людьми театре было невыносимо жарко.

Ник не замечал этого, пока не вышел вслед за Ларкином. Между тем Г. М. приглашал выйти на сцену нескольких джентльменов, но больше Ник уже ничего не слышал. Галерея встретила его холодком. Сгущались сумерки, и выкрашенный белым коридор казался более светлым, чем небо. Ник осторожно прикрыл дверь, отсекая волну смеха.

– Ну так что? Вы сделали то, что я сказал? Сравнивали метки из прачечной?

– Да, сэр. Это метки мистера Стэнхоупа. Но…

Видеть, как человек теряет самообладание, было неприятно. Лицо Ларкина приобрело тот отвратительный цвет, который бывает у человека при морской болезни. Ему даже пришлось опереться о белый подоконник, чтобы не упасть.

– Что такое? Что случилось?

– Мистер Стэнхоуп… Он мертв.

Глава девятнадцатая

– Говорю вам, у него не могло быть рецидива! – крикнул Ник после долгой паузы, длившейся, как ему показалось, несколько минут. – Сегодня утром с ним все было в порядке! Несколько часов назад с ним все было в порядке!

– Это не рецидив, – сказал Ларкин. Они посмотрели друг на друга. – Кто-то снова взялся за свое. Вошел и задушил подушкой, пока он спал.

За окнами плыли дымчатые облака. Из театра долетел очередной взрыв смеха. Что-то подсказало Нику, что произошло именно то, чего он и боялся все это время, и что теперь он не успокоится сам и не даст покоя другим.

– Но ведь с ним должен был кто-то быть. Хэмли и тот другой парень? Его нельзя было оставлять одного ни на секунду.

Ларкин отпустил подоконник и выпрямился.

– Хэмли крепко спит. В кресле. Храпит с открытым ртом. – Ларкин махнул рукой. – Откуда мне было знать? Он постоянно жаловался, что устал. Но мне и в голову не приходило, что настолько. Некоторые готовы на все, лишь бы уклониться от работы. Я это по собственному опыту знаю.

– Кто его нашел?

– Я нашел, сэр.

– Когда?

– Только что.

Ника охватило горькое отчаяние. Теперь, после первого шока, осознание случившегося накрыло его с головой.

Но мог ли он предотвратить трагедию? Да, если бы сам сидел у постели Стэнхоупа все сорок восемь часов. В противном случае – нет. Практически это было неосуществимо… Правда, Стэнхоуп не был родным отцом Бетти. Но…

– Да, думаю, его задушили. – Голос Ларкина дошел до Ника, словно через завесу шума. – Есть еще кое-что, сэр… Я думаю, что убийца, должно быть, сумасшедший. Просто псих. Пойдемте посмотрим?

Дом Масок притих. Торопливо спускаясь по трем длинным лестничным пролетам, они никого не увидели и ничего не услышали. Дом опустел,