Золотой человек - Джон Диксон Карр

Дверь в спальню Дуайта Стэнхоупа была распахнута настежь. Храп Хэмли Ник услышал еще до того, как они подошли к комнате. Свет медной лампы, падающий на узор ковра, казался еще ярче на фоне наступивших сумерек. Хэмли сидел в кресле с подголовником, перекинув одну ногу через подлокотник, свесив голову на грудь и время от времени вздрагивая от собственного храпа.

Дуайт Стэнхоуп лежал почти в той же позе, что и утром, только руки его были раскинуты, а под головой была лишь одна подушка.

Вторая подушка лежала возле руки. Следы сопротивления практически отсутствовали. Может быть, изгиб шеи? Цвет лица? Чуть сбитое одеяло, как будто спящий дернул в конвульсии ногой? Но в первую очередь в глаза бросилась одна-единственная нелепая деталь.

На грудь мертвеца кто-то поставил блюдце с водой.

Ник быстро взглянул на прикроватный столик. Он отчетливо помнил, что сегодня утром видел там два пузырька с лекарствами, стоявшие на блюдце, и граненый стеклянный кувшин с водой. Блюдца там больше не было. Оно стояло на груди Стэнхоупа, и свет лампы падал на гладкую поверхность воды, такую же недвижную, как и грудь. Хэмли снова всхрапнул и тут же затих.

– Именно это я и имел в виду, – пробормотал Ларкин. – Блюдце.

– Да. Так когда вы его нашли?

– Как раз перед тем, как поднялся за вами наверх.

Ник взглянул на часы.

– Около половины пятого, так? Как вы сюда попали?

Ларкин поджал губы и кивнул на Хэмли:

– Я услышал, как он храпел, сэр. Вот как. В доме было тихо, как в могиле, и тут этот храп. Было еще кое-что. Уже взявшись за дверную ручку, я услышал, как кто-то убегает.

– Шаги?

– Да, сэр.

– Куда он убежал?

– Трудно сказать. Может быть, в сторону гардеробной, – неуверенно предположил Ларкин и, взглянув на дверь гардеробной, покачал седой, коротко остриженной головой.

– Но вы никого не видели?

– Нет, сэр.

Ник подошел к кровати. Человек, которого убивали дважды. На этот раз сомнений в том, что он мертв, не было. Ник приподнял веко, дотронулся до ноздрей и заметил на брошенной подушке капельки крови. Носовое кровотечение. Значит, все-таки удушение. Учитывая состояние Стэнхоупа, это не составило труда.

В кресле с подголовником Хэмли выдал настолько громкий храп, что в комнате смерти он прозвучал непристойностью.

Ощущение неловкости мгновенно переросло в гнев, и Ник почувствовал, как напряглись нервы.

– Ради бога, разбудите его! Разверните и уведите отсюда так, чтобы он этого не заметил.

– Да, сэр.

– Не пытайтесь на него давить. Просто выясните, заметил ли он что-нибудь. И еще – постарайтесь найти доктора Клементса. Он недавно был в театре. Не рассказывайте об этом никому, кроме сэра Генри Мерривейла, если он будет один.

Хэмли проснулся в боевом настроении, как оглушенный боксер, которого привели в чувство, обдав водой. Ларкин, сторонник строгой дисциплины среди подчиненных, вытолкал его за дверь, не дав толком опомниться.

Глядя на блюдце с водой на груди мертвеца, блюдце, поставленное туда, конечно, по очень веской причине, Ник думал о том, почему убийцы такие тугодумы.

Неужели они считают себя такими умными, что их невозможно поймать? Или они просто ленятся подумать, полностью полагаясь на удачу?

Ирония заключалась в том, что преступник решился на убийство и задушил пуховой подушкой беспомощного человека, хотя до этого ему могли предъявить лишь покушение на убийство и осудить на каторжные работы. Теперь речь шла о повешении. Неужели мотив, толкнувший на убийство, был настолько силен?

Несомненно, в данном случае мотив имел первоочередное значение. И все же, представив человека, чьи запястья будут связаны палачом, Ник почувствовал, как у него скрутило живот.

– Молодой человек… – Буллер Нэсби произнес это неуверенно, будто предлагал примирение. В пальто и шляпе, он прошел полпути к кровати, прежде чем Ник увидел его. Мистер Нэсби выглядел больным стариком.

– Молодой человек, прошу прощения. Он…

– Да, он мертв. Да. Теперь он мертв.

– Боже, помоги несчастному, – произнес мистер Нэсби и снял шляпу. Он замолчал, и Ник не мог придумать, что сказать, пока старик не заговорил снова. На лице мистера Нэсби появилось выражение искреннего сожаления, но тут же в его голосе зазвенело и другое чувство.

– Что это за блюдце с водой у него на груди?

– Почему вы спрашиваете, сэр?

– Прекратите отвечать вопросом на вопрос! – сорвался Нэсби. – Я устал. Просто ответьте. Что это за блюдце с водой у него на груди? Вы поставили его туда? Нет? Тогда почему оно там?

– Мне понятен ваш интерес, – сказал ему Ник. – И о блюдце с водой мы слышим не впервые. Подождите!

Мистер Нэсби уже открыл рот.

– Вернемся к вечеру четверга. Скажем, к одиннадцати часам. Где вы были?

– В театре. С ним.

– Верно. Вы ели картофельные чипсы из блюдца в баре. Вы даже съели их все. Кто туда пришел? Элеонора Стэнхоуп. Что она делала, помимо всего прочего? Зашла за стойку и налила себе выпить. А еще она заметила пустое блюдце. Ну, теперь-то вы вспомнили?

Мистер Нэсби взмахнул котелком.

Та сцена встала перед мысленным взором Ника во всех деталях. Он видел, как Элеонора, в белом платье с жемчугом, хватает блюдце и подставляет его под кран. Видел, как, наполнив блюдце до краев, она ставит его на стойку. Словно наяву, он услышал слова…

Ник мысленно видел каждую деталь, каждую мелочь. Он видел Элеонору, с жемчугами, с водой. Он видел, как она наполнила блюдце до краев и поставила на стол. Слова все еще звучали в его голове. Понимаете, что это значит?.. Если бы я умерла… или умирала…

Мистер Нэсби постучал шляпой по нижней губе.

– Да, помню. Но я так и не понял…

– Слова-то вы помните?

– Да. А что?

– Вас могут вызвать в качестве свидетеля.

– Против этой девушки? Чушь собачья!

– Необязательно против кого-то. Вас просто спросят, слышали вы эти слова или нет.

Нэсби отмахнулся:

– Я собирался домой, но теперь уже не пойду. Могу им понадобиться. Это ужасно. – Он провел ладонью по волосам на затылке. – А я-то думал, что Дуайт собирается украсть собственные картины ради страховки. Уж мне-то надо было знать. Он терпеть не мог мошенничества и фальшивок.

– Да, – сказал Ник, – это так.

Их прервал шум сверху: слабый, раскатистый, медленно приближающийся гром. Ник знал, что это авангард выпущенных на свободу мальчишек, рвущихся через двери и вниз. Представление закончилось, и в его распоряжении было не больше нескольких минут.

Подозвав мистера Нэсби, Ник вышел в коридор и запер дверь снаружи.

Они стояли у подножия главной лестницы, когда нагрянул первый поток. Роджерс, Эмори