Исчезновение в седых холмах - Полина Сутягина
— Миссис Кухенбакер, я хорошо осведомлен, когда нам платят жалованье, — прервал ее Джонсон, — подольше вас здесь служу. Полиция — это полиция. Дела хозяина — это его дела. А жалованье — это жалованье. И нечего все в один котел скидывать, вы не суп варите.
Нахохлившись, как замерзший сыч, Матильда замолчала и глянула на Джонсона, потом поднялась из-за стола под предлогом подогреть чайник. Финнеган, не обращая никакого видимого внимания на беседу, методично приканчивал кусок пирога, подбирая с тарелки все, что из него вывалилось.
— Ну я пошел к себе… — Допив залпом чай, он соскочил с табурета — у того ножки так и заклацали.
— Да погрейся еще. — Матильда стояла у печи, кочергой поправляя поленья. Она-то хорошо знала, как скверно протапливаются комнаты прислуги, и, когда племянник только пришел в аббатство, отыскала ему толстое пуховое одеяло.
В этой стране почему-то считали, что мальчиков надобно содержать в холоде, открывая зимой окна нараспашку, а из укрытия давая лишь тонкое покрывальце. Матильда же каждый вечер клала себе в ноги грелку, а Джонсон частенько перед сном носил другую прогревать постель лорду Хавизу. Без этого в особо холодные ночи было не уснуть… Ветер рыскал по полу, а в особо морозные зимы толку от каминов было немного, и спасали только шерстяная одежда и горячая пища. В такие дни Матильда считала свое положение в этом громадном доме самым привилегированным. Да и остальные слуги тоже стремились почаще заглядывать в кухню. Даже Томас оставлял своих подопечных и маленькое помещение у конюшни и приходил греть ноги подле ее чайников и котлов, а то и вовсе отпрашивался у хозяина и уезжал на несколько дней на ферму к семье.
Финнеган растер ладони и повертелся подле огня, как будто хотел каждым боком впитать тепло впрок.
— Я побегу, спать что-то хочется… — И он поспешно ретировался.
— Вот и подумай… — Матильда подцепила металлический держатель с крюками, где висел чайник, и потянула его на себя. — Что же это мне-то спать не хочется, а ведь и я весь день на ногах…
— Растущий организм, — из-за дальнего конца стола ответил ей Джонсон, тоже прикончивший свою порцию пирога и теперь попивавший чай, — много сна требует. Это нам каждая ночь — лишь напоминание, репетиция, так сказать, небытия.
— Ну уж! Кто это вам разрешил меня в утиль списывать? — фыркнула Матильда. — Лучше вот плесните-ка… Да-да, вот именно… А я чая сейчас добавлю. — Она принесла чайник к столу. — Да и вы хоть и постарше будете, а все-таки еще поживете, помяните мое слово. Я такую породу знаю: вначале философствуют, потом хорохорятся, а потом кряхтят еще лет двадцать, не меньше, и до века дотягивают!
Джонсон только покачал головой, добавил в чашку и себе и отвечать ничего на это Матильде не стал.
* * *
Растопленная печь в пекарне толстой каменной трубой хорошо прогревала верхние помещения. Джон сидел на краю кровати в закатанных штанах, погрузив стопы в таз с горячей водой, и зло тер платком покрасневший от исхода внутренней влаги нос. Мокрые ботинки и носки мисс Смит любезно забрала на просушку, снабдив Джона и тазиком, и кувшином с горячей водой. Накануне он собрал ногами все окрестные лужи, чтобы отыскать мальчишку-газетчика, но безуспешно. За то мгновение, пока он прятался за домом, сорванец просто испарился, как это умеют делать только городские уличные мальчишки. Чрезвычайно злясь на свою нерасторопность и недогадливость, в какой-то момент Джон даже подумал вломиться в офис и потребовать объяснений у мисс Флориндейл. И они наверняка бы нашлись… Поэтому пришлось пока вложить эту пусть и пустую карту на время в рукав.
В конце концов все эти шатания по мокрому Сомерхейму его доконали, а машина так и пребывала в заложниках у местных дорог подле аббатства. Во время одного из обходов Джон, уже хлюпая носками в ботинках, заглянул на почту, где получил телефонную отповедь начальника, что настроения, разумеется, не улучшило. «Где вас носит, Картвей?» Джон поморщил нос и снова высморкался. «Можно подумать, он не знает… В очередном мокром захолустье, куда я попал по его милости!» И он громко чихнул.
В дверь легонько постучали.
— Войдите, — хмуро и в нос ответил Джон.
В неуверенно приоткрытом проеме появилось милое личико мисс Смит. Увидев положение Джона, она сочувственно покачала головой.
— Мистер Картвей, простите… — Она обхватила маленькой лапкой край двери, смущаясь заходить. — Тут Фин пришел. И я вот подумала, вы вчера упомянули мальчика с площади, может, он что-то знает? Прислать его к вам?
— Конечно-конечно, мисс Смит, — оживился Джон, беря с кровати полотенце, — это очень предусмотрительно с вашей стороны. Благодарю.
Девушка смутилась еще более и мгновенно скрылась, затворив за собой дверь. Вытерев стопы, Джон поспешно спрятал тазик и кувшин за кровать и, шлепая босыми ногами по полу, достал из чемодана пару сухих носков.
На лестнице раздался резвый перестук мальчишеских ног. Джон занял презентабельное положение за столом и уже перед самым стуком в дверь вспомнил про штаны, еле успев их раскатать. Нельзя было представать в смешном виде перед тем, кто должен был воспринимать тебя серьезно.
— Можно, мистер Картвей?
— Да, Финнеган, проходи.
В отличие от кузины мальчишку совершенно не смущало спокойно пройти в комнату. Он огляделся и с довольным видом заметил:
— Ну что я вам говорил! Отменное жилье!
Джон согласно кивнул:
— Да, вот мне как раз снова бы пригодились твои познания города.
Финнеган немного переступил на месте, запустив руки в карманы штанов:
— Ну, чем смогу… Да, вот еще… хотел еще раз поблагодарить вас за возможность почитать книгу! Никто даже не придрался! Так что за дело?
Легкая довольная улыбка скользнула по уголкам губ сотрудника сыскного агентства. В свой последний день в аббатстве он взял из библиотеки книгу, которую читал Финнеган, и положил ее в своей комнате на видное место, а потом отправил туда мальчика-посыльного под предлогом чистки обуви, на самом же деле оставив его там наедине с литературой.
— Ты знаешь мальчишку, который продает газеты на площади перед зданием аукциона?
Закатив слегка глаза, Финнеган промычал что-то и почесал затылок:
— Может, был это Дик, может, Сэм… Они братья, сменяют друг друга. Но я не то чтобы в курсе. Я газеты не
